Дети, к счастью, растут не по плану. Характер у них тоже часто незапланированный. Поверьте, это гораздо сложнее, чем справиться с дождем.

Что интересно, так это то, как выборочно работает наша память. В новогодние каникулы мы с детьми, мамой и мужем сели пересматривать наши семейные видеоархивы, когда София и Никита были совсем малышами.

Посмеявшись вдоволь, я вдруг поймала себя на мысли, что Никита лет до двух практически постоянно дома ходил, простите за подробности, в трусах. Я нахмурилась. В моей памяти мы с рождения все прекрасно одеты в бальные платья и смокинги. Хорошо, не в смокинги, но хотя бы в приличные домашние штаны! Но так ведь все и было на самом деле, не в бальных платьях, а в трусах. Я была жутко уставшая и, видимо, не доходили у меня руки до того, чтобы одеть детей. Мы посмеялись с мужем и я пообещала обязательно рассказать об этом в книге. Рассказываю.

Так что не переживайте, если трудности с родительством и будут, с ними всегда можно справиться, а ваша память потом сама отфильтрует, что ей запомнить, что забыть, а какому голому малышу надеть платье и нацепить прекрасную розу на, честно говоря, лет до двух не отличающуюся волосатостью голову.

Все это не так сложно, гораздо труднее помочь ребенку найти себя. Давайте попробуем это сделать вместе.

Ребенок это не ты, а совсем другой человек, пусть и очень на тебя похожий. Для меня оказалось сложной задачей понять и принять эту нехитрую аксиому. Любое писательство – это аутотренинг, проговаривание своих трудностей. На пути воспитания детей их немало. Вот, например, живете вы себе спокойно, никого не трогаете, время от времени мечтаете о сыне-докторе, естественно (в лучших традициях выросшего в Советском Союзе ребенка), а вдруг окажется, что ваше чадо обожает писать компьютерные программы или заниматься скалолазанием. «Кто так мечтает?» – спросите вы. Вот, я, к примеру, мечтала, о фортепиано и медицине. Однако жизнь меня удивила.

Мой сын очень любит футбол. Откуда это в нем, ума не приложу: ни я, ни муж футбол никогда не смотрели, никогда в него не играли, и единственный футболист, имя которого мне известно, это Марадонна (и то только потому, что про него в английском учебнике был текст). Мой папа, который был настоящим футбольным фанатом и регулярно чертил на кухонном столе огромные таблицы всех возможных и невозможных чемпионатов, к сожалению, умер до того, как Никита родился. Футбол проник в сознание нашего мальчика какими-то потайными ходами. Мы не успели это заметить.

Как объяснить себе, что занятие футболом ничуть не хуже музыки и математики, я придумывала долго. Мой внутренний неспортивный (и довольно, честно говоря, хилый лингвист) негодовал. До сих пор борюсь с ним. Я, будучи тем еще тираном, долго кивала и записывала ребенка на еще одни курсы иностранных языков. «Иди лучше в театральную студию в школе, ну зачем тебе футбол?» – говорила ему я. Футбола в моем мире и моей системе координат не было. Эта планета есть в других вселенных, но не в моей. Футбольные матчи, игроки, альбомы с наклейками, чемпионаты Европы и мира, расстановки игроков на поле. Все это существует в другой галактике, до которой лететь миллионы световых лет.

Никита слушал меня, кивал головой и расстраивался. Так бы, наверное, все и продолжалось, если бы дело в руки не взяли муж и моя мама. Они посадили меня на диван и сказали: «Ребенок хочет заниматься футболом. Смирись с этим. Мы записали его в секцию.» «Как же? Как же? У нас же японский! И когда вы успели сделать это без моего ведома?» – пыталась возразить я, но меня уже никто не слушал. Муж был непреклонен: «Это совсем не значит, что он не хочет играть на фортепиано или ходить на уроки японского к Кадзуки. Он просто хочет играть в футбол».