Он вдруг вспомнил тот разговор и призадумался над этим «осознавать себя», но кошки пели на три голоса, Фокса, покрутившись у ног, улеглась на тапок, даже Гаврила не вопил.

Уставший от переживаний и раннего подъёма Игорёк чуть не уснул, но ощущение фатальной пустоты в области желудка, заставило его встать и отправится на кухню. Там-то он понял, почему так тихо. Ни криков, ни воплей Гаврюши не было слышно.

– Ой, блин! Ты чего делаешь-то? – Игорь уставился на попугая, который вытаскивал из пакета длиииииную макаронину и кидал на кастрюлю с курицей. Потом внимательно разглядывал результат, вытаскивал следующую макаронину и отправлял по тому же маршруту. – Ты чего, прикрываешь её, что ли?

– Каррык! – объяснил Гаврюша, продолжая свою деятельность.

– Дааа, для курицы, скорее всего, это так и называется! – согласился Игорь. – О! Я припоминаю! В папочке же написано, что ты любишь творог! А я тут, по-моему, его купил. Не знаю, правда, зачем, я ж его не очень-то ем, но Ванька продиктовал, я и спорить не стал.

Игорь достал упаковку с творогом, вскрыл, зачерпнул чайной ложечкой полезный продукт и только стал соображать, куда бы его выложить, как Гаврюша перелетел к нему, вынул из пальцев ложку и совершенно человеческим жестом поднёс её к клюву.

– Ну, ты бро, крут! – восхитился Игорь, поспешно вытряхивая в большое блюдо макароны из кастрюли с курицей. Он с сомнением осмотрел тушку, решил, что на первый раз ему и так хватило переживаний, нашел кастрюлю побольше, и упихал курицу туда. – Фух. Тяжелое это, оказывается, дело, кур варить!

– Да, бррроооо! – согласился с ним Гаврюша.

Звонок Елизаветы Петровны, застиг Игорька в состоянии глубокой задумчивости над солью.

– И сколько надо соли? Пару столовых ложек хватит? Или три? – рассуждал вслух Игорёк. Коллектив внимательно слушал и сочувствовал. Фокса вообще не понимала, зачем портить такую отличную сырую курицу варкой и всякими присыпками. Она бы её и так отлично потребила.

– Молодой человек! Что вы сделали с моими животными? – грозный голос «императрицы» умотанного Игорька даже не смутил.

– Все живы-здоровы!

– А почему вы трубку не брали?

– Того… Гулял!

– Так вы же с десяти и до одиннадцати гуляете! А в девять мы с вами должны были побеседовать.

– Ой, простите, пожалуйста, я всё перепутал! – умело выкручивался Игорёшик. – Решил, что в девять того… гуляю.

Елизавета Петровна, сидящая на фоне буйной итальянской зелени и небольшого фонтанчика, затребовала показать животных, что Игорь и сделал, мысленно вытирая пот со лба и радуясь, что кошки на месте.

– А что это у вас такой пар над плитой? – удивилась вдруг хозяйка, узрев на экране облако, поднимающееся за спиной Игоря.

– Курицу варю! – с гордостью доложился Игорёк. – А вы не знаете, три столовых ложки соли на курицу хватит?

Он покосился на бурно кипящий бульон и увлеченно потыкал в курицу вилкой. Его самого неожиданно заинтриговал процесс превращения какой-то сырой и несимпатичной гадости в настоящую еду.

Елизавету Петровну удивить чем-то было трудно. Но она была не совсем готова к полному незнанию парнем практической стороны жизни.

– Ээээ, стесняюсь спросить. А вы, Игорь, уже посолили? – осторожно уточнила она.

– Нет ещё! Вот думаю, хватит столько, или больше надо?

– Ну, если вы хотите отправить вашу несчастную курицу в филиал Мёртвого моря, можно и больше, – резонно объяснила ему Елизавета. – Ладно, откройте верхний ящик и возьмите оттуда карандаш! Только попугаю не давайте, он их ест. Взяли? Прекрасно! Записывайте!