Позже отложила телефон в сторону и тоже прикрыла глаза, замечая, что солнце за окном начало понемногу садиться.

***

Проснулась, не понимая отчего именно. Словно что-то заставило это сделать, словно… атмосфера в палате резко изменилась, став более мрачной и гнетущей. Воздух, показалось, сгустился. Тени на стенах удлинились, будто пытаясь укрыть то, что лучше было бы оставить в темноте.

Я часто заморгала, замечая в кресле всё ещё мирно спящего Доусона, и продолжила скользить взглядом по обстановке.

Мой взгляд наткнулся на слишком темное пятно у дальней стены, и сердце от испуга забилось в груде только сильнее. Особенно в момент, когда эта тень двинулась прямо на меня.

Я попыталась рукой нащупать тревожную кнопку, но в считанные секунды эта тень нависла надо мной и перехватила мои пальцы.

Мои глаза расширились, словно ночной кошмар ожил передо мной. Я успела и забыть о существовании Рована, но парень вернулся… прямо ко мне в палату.

Чёрт… Да я его сразу и не узнала, лишь по холодным голубым глазам определила его. Кажется, он стал выше и крупнее, в чертах лица всё меньше видно чего-то детского и милого.

– Что ты делаешь? – я задала этот вопрос хриплым ото сна и дрожащим голосом.

– Ш-ш-ш, – вторую руку Рован положил мне на лицо, закрывая рот, отчего мои глаза только сильнее расширились, – мы же не хотим разбудить твоего брата, Леонора.

Я замерла, потому что Рован крайне редко называет меня по имени, а после попыталась укусить его за руку, чтобы он открыл мне рот.

– Что ты делаешь?! – прошептала я, когда мне удалось отстраниться. – Здесь. В моей палате?!

Рован склонил голову и внимательно изучил мое лицо, будто запоминая изменения.

Меня взбесило это и его молчание.

– Ответишь или так и будешь молчать? И отпусти меня уже, Гарнет.

Он не сделал ничего из того, что я ему сказала, чем вывел только сильнее. Боже, ну, что он вообще здесь забыл? Решил зайти и позлорадствовать, что я пока нахожусь прикованной к кровати?

Неожиданно рука Гарнета пришла в движение и двинулась вверх по направлению к моему лицу. Он аккуратно провел по лицу, случайно коснулся губы и остановился пальцами на скуле.

Я напряглась ещё сильнее, теперь не понимая, что это с ним и не мерещится ли мне всё это. Если сон, то очень плохой. Рован – последний человек, которого мне хотелось бы видеть в собственном сне.

– Что с тобой, Гарнет?

Такое ощущение, что частичная потеря памяти у него, а не у меня. Доктор Элхомс заверил, что это также нормально, что я не помню того момента, как упала с обрыва. Есть большая вероятность, что никогда и не вспомню… Так организм защищается от травмирующего события.

– Если ты не уйдешь отсюда, то я нажму на тревожную кнопку и тебя выведут.

Его губы растягиваются в ледяную усмешку, и сейчас он меня всё больше пугает. Я чувствую, как воздух вокруг нас сгущается, становится тяжелее, будто сама атмосфера подчиняется его воле.

Продолжаю смотреть и ждать от него хоть каких-то слов, чтобы понять и убедиться, что Рован ни мираж. Однако, этого не происходит. Не знаю, сколько времени он ещё находится в моей палате, но в итоге просто уходит, так ничего и не сказав.

Из моей груди вырывается облегченный выдох, за что я мысленно ругаю себя. С каких пор я боюсь Рована? И зачем он вообще явился среди ночи в мою палату? Чтобы запугать, но я не вижу в этом смысла… Кажется, что он душил меня ещё несколько дней назад, хотя для меня так оно и есть, в отличие от парня. Я рефлекторно схватилась за шею, будто там остались его следы и ещё раз шумно выдохнула.