Начальник серных молчал. Он выглядел абсолютно раздавленным. Илор качнулся с носка на пятку, подчёркивая этим движением свой триумф.

– В общем, я меняю вашего сына и двух оболтусов, захваченных с ним за компанию, на передачу нам производственных мощностей и учёных, которые занимались разработками. В любом случае, вы провернули это дело незаконно, и мы рано или поздно найдём ваше производство. Перевернём все штольни, штреки, пещеры, туннели и … что там у вас ещё?.. И найдём. Давайте сократим друг другу время и силы. Сделаем всё тихо и ко взаимному удовольствию. Кстати, Хобан, вы как представитель всех гильдий были в курсе?

Хобан хмыкнул что-то неразборчивое. Он казался огорошенным не меньше серного.

– Если это правда, вы понимаете, чем грозит вам лично и союзу гильдий преступление против императорского указа?

– Жульё – ответил Хобан.

– От жулья слышу – парировал Илор. – В общем, Бернс, готовьте ваше производство к вывозу. Недели хватит?

Он сцепил пальцы и с удовольствием хрустнул ими.

– Вы говорили что-то про обед, досточтимый Хобан?

– Жульё, – кажется, Фэнга заело. Он рыкнул, освобождая колом вставшее поперёк горла слово. – Но обедом вас придётся кормить…

Он посмотрел на серного. Генси Бернс застыл на месте, словно каменное изваяние. «Приблизительно так они сломали алмазных, железных и серебряных», – подумал Хобан Фэнг. Эти гильдии давно откололись от союза, и промыслы полностью находились под влиянием Империи. – «Начали с самых значимых, а теперь пытаются прибрать к рукам все остальные».

– У каждого из нас есть болевая точка, на которую они могут надавить, – шепнул он старому другу, пытаясь вывести из ступора.

Но от этой проходной фразы неожиданно передёрнуло его самого. Император Таифа медленно, но верно забирал под контроль единственное, чем он не мог управлять. И оно мешалось у него в буквальном смысле слова под ногами – подземные рудники. А выискивать болевые точки и давить на них… В этом император – непревзойдённый мастер.

***

Задание не предвещало больше ничего неожиданного или интересного в этот день. Наймасту оставалось только, пользуясь случаем, пообедать у грумов (Илор не мог отказать себе в забытой семейной трапезе), вернуться наверх, снять мягкую осаду. Затем доложить куда надо, что неприятностей при конфискации нелегального производства не будет. Всё пройдёт тихо. Он видел степень потрясения Бернса и понимал ещё раньше самого начальника гильдии, что тот абсолютно сломан. Илор проворачивал уже не одну подобную операцию и всегда безошибочно мог определить, когда «клиент дозрел».

Эти жалкие гильдии цепляются всеми возможными способами за свой суверенитет в политике и экономике Таифа. Только как прежде, уже не будет.

Илор Илинич думал обо всём этом, с удовольствием разглядывая деликатесы грумов, которые появлялись перед ним на большом, явно семейном столе. До тех пор, пока…

– Это моя семья, – нехотя процедил сквозь зубы Хобан Фэнг, указывая на трёх вошедших грумок. – Жена – Келли, и наследницы – Риз и Эль.

По этикету он обязан представить свою семью наймасту, имеющему императорскую печать, дабы показать благонадёжность и открытость. «Пусть ему и совсем не хочется этого делать, но пришлось», – с садистским удовольствием подумал Илор. Хобан, в частности, и все грумы в целом вызывали у него глухое, тщательно скрываемое раздражение. Эти льняные волосы, пепельная кожа, отливающая синевой в проблесках кристаллов соли… Он привстал, чтобы поклониться семье Хобана, а затем поднял глаза…

Перед ними стояли, ожидаемо, две пепельно-льняные грумки. А вот третья, самая молодая, совсем ещё девочка… Она пыталась прятаться за спинами старших, но живые, весёлые глаза горели таким любопытством, что невозможно не заметить этот свет. Казалось, он пробивал насквозь большой обеденный зал, вылетал в окно и долго-долго плутал по далёким туннелям, пока не скрывался в темноте неизвестных территорий.