- Ты думаешь, что не достойна спасения? Чем моя жизнь – наследного принца – ценнее твоей? Почему чья-то жизнь более важна, чем другая? Почему мы вообще беремся судить о том, кто полезен, а кто достоин умереть?

- Но разве вы сами не отнимали жизни?

- Только те, что готовы были отнять мою.

От этого разговора у меня заболела голова. Бессмыслица какая-то.

Филипп подался вперед, его рука легла на постель совсем рядом с моей.

- Лайла.

Каждый раз.

Каждый раз от бархатистого чарующего голоса принца, произносящего мое имя, по телу пробегается хоровод мурашек.

- Ты и сама неправильная, - его блондинистое высочество снова улыбается. И вот кто его просит улыбаться?

- Раб мечтает о свободе и готов на многое ради того, чтобы ее заполучить. А ты, маленькая ворчунья, не воспользовалась такой прекрасной возможностью. Почему? И почему осталась?

Я промолчала.

- Ну что ж, - принц поднялся на ноги. – Тогда давай поговорим о делах.

Он наклонился, завозившись с чем-то на полу. Мне, лежащей на огромной постели в окружении подушек, было не видно, чем был занят Филипп.

До тех пор, пока в руках у его язвительного высочества не возник скипетр.

- ****! – вырвалось ругательство.

- Думаю теперь, что с этого стоило начинать. И не стоит этим губам выражаться так грязно. Они способны на вещи получше.

Добить меня хочет?

- Откуда…- прохрипела я, не находя больше слов.

- Хем нашел. Отобрал у одного из пытавшихся сбежать организаторов аукциона.

Так нашел или отобрал?

Принц положил скипетр на кровать, чтобы я могла его хорошенько осмотреть и убедится в подлинности. Действительно. Настоящий. Значит, все же я была права и его украли ради продажи на аукционе. Но после пережитых событий это казалось слишком простым и подозрительным обстоятельством.

- Наша сделка выполнена, - произносит Филипп. – Скипетр найден, сбежавших организаторов того подпольного аукциона мои люди задержали. Они сейчас в темнице и уже сознались. Подкупили караульного, охранявшего вход в сокровищницу, который за выслугой лет месяц назад ушел со службы и спешно покинул империю.

Что-то не так. Мое чутье говорило мне, что какие-то кусочки не складывались в общую картину. Но принцу должно быть виднее, верно?

- Лайла.

Снова. Снова эти будоражащие чувства мурашки.

- Мы снимем метку после того, как ты восстановишься. Я не уверен, каковы будут последствия для организма. Лучше обождать пока ты окрепнешь, верно? – улыбается принц. Его серебристо-ртутные глаза сверкают опасным блеском.

Он готов отпустить меня так просто? Отчего-то на душе становится неприятно.

- Да…верно.

Филипп удовлетворенно улыбается.

Ваше высочество, прекратите. Прекратите так улыбаться! Словно я та единственная, кто имеет право на эту улыбку.

- Я думал, что ты будешь против. Потребуешь немедленно уничтожить рабскую печать и разорвать узы.

Да я, как бы, уже…Просто вы не в курсе. И осталась рядом, и была готова умереть рядом, да и поцелуй…все сама, без принуждения и без поиска какой-либо выгоды…

- Маленькая ворчунья, - с теплотой в голосе произносит Филипп. – А еще говорила о том, что не стоит никому доверять.

Он продолжает сидеть рядом. Не уходит.

- Вы в порядке? Были серьезно ранены…- не могу смотреть ему в лицо и отвожу взгляд. Румянец на щеках еще свеж. Сама себя не понимаю.

- Иду на поправку. Я крепче, чем кажусь на первый взгляд.

Ну, фигура у принца внушительная. Тренировками он не брезгует, это точно. Широкие плечи, крепкие руки, мышцы упругие везде… Не удивительно, что он восстанавливается быстрее меня. Но боль способен чувствовать каждый. Есть раны, которые не заживают, а лишь покрываются коркой.