— Источник силы? — прошептала я.

— Он самый, — подошел к развалинам Вит.

Михей присел и провел рукой по осколкам камней.

— В Тарии был еще один Источник? — не поверил Рион. — Не может быть! Мы бы знали, — чаровник смотрел на остов каменной чаши с ужасом и недоверием.

— Кто это мы? — усмехнулся вириец. — Чаровники? А ты уверен, что они этого не знают?

— Теплый, — удивился Михей, убрав руку с камня.

— Здесь еще осталась энергия, мало, но… — чернокнижник подобрал крупный осколок и вдруг протянул стрелку. — Теплый, говоришь? А этот?

— Положи на место! — раздался шипящий голос.

От неожиданности я подпрыгнула. Щелкнула тетива, болт ушел в кусты, стрелок в очередной раз промахнулся. На ладонях Вита вспыхнули языки агатового пламени. Один Рион остался безучастным, он продолжал смотреть на разрушенную чашу и даже голову не повернул.

Из-за старого дерева, на котором давно уже высохла половина ветвей, вышел невысокий кряжистый мужчина в крестьянской одежде. Странный мужчина. Я бы назвала его молодым стариком, если бы меня кто-то спрашивал. Его лицо, почти без морщин, казалось едва ли не детским, а волосы незнакомца были полностью седы. Он поднял руки, показывая, что не вооружен.

— Не думаю, что разумно что-либо уносить отсюда. Даже камни, — сказал мужчина. — Я отшельник по воле Эола[1] и не причиню вам зла.

Михей опустил арбалет. Вит был не столь легковерен, черное пламя продолжало танцевать на его ладонях. Рион рассматривал светлые камни с таким видом, словно узрел пришествие Эола и его ближайших сподвижников.

— Что ты здесь делаешь? — напрямую спросил чернокнижник.

— Живу. И приглашаю вас разделить со мной кров и ужин. Близится ночь.

— Мы согласны, — ответил за всех Рион. Он не прикоснулся ни к оружию, ни к магии. — Давайте уйдем. Не хочу здесь находиться. — И, обращаясь к вирийцу, добавил: — Остынь, убить его всегда успеем.

Обитал молодой старик в лачуге из грубо сколоченных досок, построенной не иначе как им самим примерно в варе от скита. Честно говоря, строитель из богомола оказался так себе, жилище больше походило на сарай, в котором постеснялись бы жить даже козы.

— Смирт[2] я здешний, Теиром кличут, — проговорил отшельник, присаживаясь на чурбак, заменявший ему стул. — Вот уж не думал магов здесь увидеть, — служитель повесил над огнем котелок и стал раздувать угли. — Ваше племя к нам калачом не заманишь. Откуда такие смелые будете?

Я огляделась и, не найдя второго чурбака, села прямо на земляной пол. Одна комната, очаг, тряпье у дыры в стене… о, простите, постель у окна, храмовое изображение Эола в углу, воняющие жиром свечи. С потолка свисали вязанки трав и плетенки лука и чеснока, они были настолько старыми, что не проросли только по причине своей давнишней бесславной гибели.

В отличие от своего грязного нищего жилища, сам служитель выглядел хоть и бедняком, но бедняком опрятным. Одежда старенькая, но все прорехи аккуратно заштопаны, крепкие боты на ногах, волосы седые, но чистые.

Но… что-то было не так. Какая-то деталь на миг выбилась из общей картины. Я внимательно оглядела лачугу. Грязно, уныло, никаких излишеств.

Мужчина не обращал внимания на криво сложенный очаг, мало чем отличавшийся от ямы в земле, он не видел грязи на ворохе тряпок, заменявших ему постель, ему не мешали щели в стенах и протекающая крыша.

— Из Гардрика. Ездим, опыта набираемся. Я Торн, — ответил Вит и, прежде чем кто-либо успел возразить, представил остальных: — Орин, — кивок на Риона, — Мирон и Ася.

— Хорошее дело — опыт, — одобрил смирт и стал сыпать в кипяток крупу.