В церкви было совершенно тихо. Теперь, когда Ронан открыл глаза, там, казалось, стало светлее, как будто и само здание спало вместе с ним.

– Когда я сказал тебе, чтобы ты не напивался в «Монмуте», то вовсе не имел в виду, чтобы ты пил где-то еще.

– Кто бы говорил… – ответил Ронан, чуть заметно пожав плечами.

– Да, я выпиваю, – с достоинством ответил Ганси, – но не напиваюсь.

Взгляд Ронана скользнул на грудь, где что-то находилось.

– Что это такое? – спросил Ганси.

Ронан держал у груди в пригоршне что-то темное. Когда Ганси наклонился, чтобы разжать его руку, он почувствовал что-то теплое и живое, ощутил кончиками пальцев быстрый пульс. И поспешно отдернул руку.

– Христос!… – проговорил он, пытаясь понять, что же он почувствовал. – Это птица?

Ронан медленно сел, не выпуская из руки свою добычу. На Ганси вновь пахнуло спиртным.

– Ворон. – Ронан долго молчал, глядя на свою руку. – А может быть, ворона. Но я сомневаюсь. Я… да, серьезно, сомневаюсь – Corvus corax.

Даже спьяну Ронан помнил латинское название ворона.

К тому же, как хорошо видел Ганси, это был даже не ворон. Это был крошечный птенец-найденыш, с приоткрытым в почти совершенно детской улыбке клювом, еще не окруженном перьями, и с крылышками, которым до полета предстояло расти еще многие дни и ночи. Ганси сильно сомневался, что ему хочется прикоснуться к чему-нибудь настолько хрупкому.

Конец ознакомительного фрагмента.