А про мальчика ни слова.

– Я пропустила его день рождения, – говорю я Мэдди, накладывая повязку на резиновую ногу. Она настолько похожа на настоящую, что ей даже дали имя – Руби. – Четыре дня назад ему исполнилось тринадцать. Я потеряла счет дням, пока лежала без сознания, и…

Слова застревают у меня в горле. Я затягиваю узел на повязке потуже…

И вспоминаю, как он перевязывал мне раны.

А я перевязывала ему.

– Уверена, он жив и здоров, – говорит Мэдди.

– Ни в чем ты не уверена, – вздыхаю я.

– Правда. – Девушка смотрит в окно на дорогу. – Но несмотря ни на что, в городе все спокойно. Войны нет. Несмотря ни на что, мы еще живы и работаем. Вполне возможно, что Тодд тоже жив и здоров.

Я затягиваю узел еще туже:

– Ты что-нибудь знаешь про синюю «О»?

Мэдди переводит взгляд на меня:

– Синюю «О»? Что это?

Я пожимаю плечами:

– Да так… увидела в блокноте госпожи Койл.

– Первый раз слышу. – Мэдди отворачивается к окну.

– Что ты там высматриваешь?

– Считаю солдат, – отвечает она и снова бросает взгляд на нас с Руби. – Отличная повязка. – Она улыбается, и я даже готова ей поверить.

Я иду по главному коридору, зажав под мышкой Руби: буду учиться делать внутримышечные инъекции. Мне заранее жаль ту женщину, чьей ягодице достанется мой первый настоящий укол.

Повернув за угол – коридор здесь доходит до центра здания и поворачивает на девяноста градусов в другое крыло, – я едва не врезаюсь в группу целительниц. Увидев меня, они замирают на месте как вкопанные.

За госпожой Койл толпится пять, нет, даже шесть целительниц! Я узнаю госпожу Надари и госпожу Ваггонер, госпожа Лоусон тоже здесь, но остальных трех я вижу впервые. Когда они успели прийти?

– У тебя что, нет работы? – спрашивает госпожа Койл с легкой досадой в голосе.

– В-вот, Руби. – Я виновато показываю ей ногу.

– Это она? – спрашивает незнакомая мне целительница.

И госпожа Койл, даже не представив нас, отвечает:

– Да, это та самая девочка.

С Мэдди мне удается переговорить только в конце дня, но не успеваю я и рта раскрыть, как она выпаливает:

– Я все просчитала!

– Ты не заметила, у одной из них был шрам над верхней губой? – шепчет Мэдди в темноте.

Уже глубокая ночь, свет везде погасили, а мы давно должны были разойтись по комнатам.

– Кажется, был, – шепчу я в ответ. – Они почти сразу ушли.

По дороге мимо лечебного дома проходит еще двое солдат. Согласно расчетам Мэдди, ждать осталось ровно три минуты.

– Тогда это госпожа Баркер, а остальные две – госпожа Брэтит и госпожа Форт. – Мэдди снова выглядывает в окно. – Мы ненормальные, ей-богу! Если она нас поймает, ох нам и влетит!..

– Вряд ли она тебя уволит… учитывая обстоятельства…

Мэдди о чем-то задумывается.

– А ты слышала их разговор?

– Нет, они как воды в рот набрали, как только меня завидели.

– Но назвали тебя «той самой девочкой»?

– Да. И госпожа Койл потом весь день меня сторонилась.

– Госпожа Баркер… – задумчиво протягивает Мэдди. – Но чего они хотят этим добиться?

– В смысле? – не понимаю я.

– Эти целительницы входили в Городской совет, когда председателем была госпожа Койл. А Баркер до сих пор в нем состоит. То есть состояла, пока город не захватили. Но с чего они… – Мэдди умолкает и припадает к окну. – Последняя четверка пошла!

Я выглядываю: по дороге маршируют четыре солдата.

Если Мэдди не ошибается, идти надо сейчас.

Если не ошибается.

– Готова? – шепчу я.

– Конечно нет! – с испуганной улыбкой отвечает Мэдди. – Но все равно пойду.

Она разминает руки, чтобы они не так сильно дрожали.

– Мы только посмотрим, – говорю я. – Глянем одним глазком и тут же вернемся обратно – сама не заметишь.