Она закрыла дверь осторожно, поскольку боялась, что если та хлопнет, то хлопок этот будет выглядеть признаком ее, Жанны, слабости.

Нервы.

Нервы требовали успокоения. Хотя бы прогулки. Кирилл просил не выходить из дому одной, но… Жанна не может оставаться в нем. Она задыхается.

И завтра же домой. Хватит с нее…

Она сбежала по ступенькам и остановилась, переводя дух.

– Зря ты убежала, – раздался тихий голос. – Извини, если испугал.

– Нет, что ты…

Николаша кивнул.

Он вышел на свет, поморщился, словно и электрический, желтый, был ему неприятен. На вампира похож, но не лощеного, киношного, а бродячего. В свитере своем старом, рябом, в джинсах этих, что мешком висят. Кожа бледная, белая. И волосы светлые, и глаза.

– Зря ты убежала, – повторил он. – Но погода хорошая… Прогуляемся?

Жанна хотела было согласиться, но вспомнила о другой своей недавней прогулке, которая едва не закончилась весьма плачевно, и покачала головой:

– Пожалуй, я вернусь…

– Плохая идея. – Николаша сунул руки в карманы и сгорбился еще сильней. – И не бойся, я тебя не трону. Мне самому интересно, кто убивает.

– А кто-то…

– Брось, Кирилл ведь не просто так тебя приволок. И рядом вертится, точно у вас любовь неземная.

– А если у нас и вправду любовь неземная?

Стало обидно.

– Смешно, – оценил Николаша, но пояснить соизволил: – Кирюха если кого и любит, то исключительно самого себя. И деньги, конечно… Идем.

Не дожидаясь согласия, он схватил Жанну за руку и потянул за собой. И как ей быть? Звать на помощь? Или рискнуть…

– Не трусь. – Николашина ладонь была широкой и сильной. – Я не имею обыкновения людей убивать. К тому же выгоды мне с этого никакой.

– Почему? Избавиться от очередной наследницы. Увеличить собственную долю.

Николаша выразительно хмыкнул и, выпустив ладонь, руку предложил.

– Пойдем, – сказал он. – И я все объясню.

– Куда пойдем?

– Недалеко… вот, по аллее. По аллее погулять согласишься?

Упомянутая аллея была освещена двумя десятками фонарей, и просматривалась хорошо, и выглядела безопасно.

– Идет, – она положила руку на сгиб локтя. – Объясняй.

Некоторое время Николаша молчал, но молчание это казалось столь сосредоточенным, что прерывать его Жанне было неудобно.

– Завещание составлено. И доли, как ты выразилась, определены, – наконец заговорил Николаша. – Причем, зная старуху, могу сказать, что определены они предельно ясно… Каламбур получился.

Он улыбнулся этой своей шутке.

– Она любит перестраховываться. И Аллочка зря думает, что если завещание окажется не в ее пользу, то хороший адвокат спасет ситуацию. Моя сестрица считает себя очень умной.

– А на самом деле?

– На самом деле… на самом деле у нее хорошее образование, это да. Но образование и ум – немного разные вещи. Она… Я ее не слишком люблю.

– Заметила.

– Старуха ее выделяла… раньше… Она любит боевитых, вот Аллочка и лезла из шкуры, доказывая, что у нее характер… Это да, характер есть. А вот мозгов порой не хватает. Она это чувствует, вот и бесится. И с завещанием у нее не выйдет. Старуха и с того света найдет способ все по-своему сделать.

Жанна молчала. Слушала.

– Наследник один. А остальным достанутся утешительные призы. Скажем, некие суммы… тысяч по сто…

– Сто тысяч?!

– Для тебя это много? – Николаша посмотрел с сочувствием. – Пожалуй, что да… много… но по сравнению с тем, что получит главный наследник, – это мизер… За старухой миллионы стоят. И вся интрига в том, чтобы понять, кому эти самые миллионы достанутся. Мне нет нужды убивать тебя, чтобы увеличить свою долю. Она неизменна. Но технически, если я рассчитываю увеличить свои шансы и стать основным наследником, тогда да, убить тебя я должен.