– То самое, что спрятано в одном из твоих потайных кармашков.

Девушка тут же перестала улыбаться, она поняла, что шансов остаться неузнанной у нее не осталось.

– И что дальше? – спросила она, уперев руки в бока.

– Можно отдать тебя в руки полиции. Думаю, они давно занимаются твоими поисками!

– Они даже не подозревают о моем существовании, – покачала она прелестной головкой.

– Тогда колье убедит их в том, что все последние кражи в высшем свете дело твоих рук.

– Тогда ты никогда не узнаешь, где твой драгоценнейший листок, – Софи оставалась совершенно спокойной и уверенной в себе. Льюис же, напротив начинал выходить из себя.

– Отдай его мне, – вскричал он, теряя контроль над ситуацией. – Ты все равно не знаешь, что это. И не сможешь никогда извлечь из нее выгоду!

«Ага! – подумала Софи. – Значит, я была права, и бумага действительно имеет для него особую ценность!»

– Хорошо, – сказала она, – я скажу, где бумага, но ты берешь меня в долю. Делим все пятьдесят на пятьдесят.

Льюис онемел от такой наглости. Беззащитная девушка, находясь под прицелом револьвера у сильного мужчины, еще и осмеливалась диктовать ему свои условия.

– А если появится полиция, я скажу, что это ты украл колье, пытался с ним скрыться. А я видела это, и ты угрожал мне расправой! Как думаешь кому они поверят, обнищавшему щеголю, не способному позволить себе пару новых носков, или девушке с безупречной репутацией?

Льюис от таких слов окончательно впал в ступор. Неужели эта негодяйка, обокравшая его, собиралась провернуть такое?! Дружба с племянником Королевы, конечно, поможет ему избежать тюрьмы, но в сложившихся обстоятельствах, поверят скорее ее версии произошедшего. Тем более, что он вышел не через парадную дверь, а через тайный ход, словно был преступником, убегавшим с места преступления. Лакею грозит выволочка за то, что провел меня секретной лестницей, но от полиции он этого не станет скрывать.

Похоже, у него не было другого выбора, кроме как соглашаться на ее условия.

– Пойдем, – сказал он, убирая оружие, – будет лучше, если мы уедем на моем паромобиле, чем на краденой лошади.

– Я их всегда отпускаю, чтобы они возвращались домой, – оскорбилась Софи, – чужие лошади мне совершенно не нужны!

– В отличие от чужих украшений и золотых монет, – вставил шпильку Льюис.

– А что же это за бумага, что она так важна для тебя? – сменила щекотливую тему девушка.

– Такая умная, а сама не догадалась, – Льюис открыто хамил, все еще не желая выдавать секрет.

– И еще одно, – добавила она, устраиваясь на сиденье, – мне нужны гарантии.

– Какие еще гарантии? – спросил Льюис, захлопывая дверцу.

– Гарантии, что ты не пристрелишь меня, когда получишь свою бумагу. Сейчас я являюсь ее единоличным владельцем и делаю тебе весь щедрое предложение за некоторые разъяснения.

– Ты!? Являешься владельцем?! – Льюис покраснел от обуревавшего его возмущения, – Да это моя карта, а ты ее всего-навсего украла у меня, а теперь заявляешь такое!

«Значит, карта», – отметила про себя Софи. А вслух добавила:

– Что-то мне подсказывает, что и к тебе она попала не совсем законным путем.

Льюис быстро остыл от такой проницательности воровки.

– Какие гарантии ты от меня хочешь? – спросил он с безнадежно.

– Честного слова будет достаточно, – улыбнулась девушка.

Льюис поднял брови.

«Воровка, которая верит в честное слово?» – подумал он. Он когда-то слышал, что законы чести в криминальном мире совершенно отличаются от присущих обычному обществу, но верил в это едва ли. Тем не менее, если дама просит, следует исполнить.