Впервые я видела в темных глазах Меркурия неподдельный страх.

На моем лице появилась ледяная улыбка. Улыбка, которую я так ненавидела на лицах отца и дяди - ее называли фирменным знаком Реутовых. Однако сейчас мне было все равно.

- За мной, - велела я, не узнавая собственного голоса, и первой, хромая, пошла наверх, слыша, как где-то возмущаются разбуженные моими криками соседи.

Меркурий удивленно глянул на меня, но промолчал и пошел следом. Алена усмехнулась, и ее усмешка мне не понравилась. Она что-то тихо сказала ему, но что – я не расслышала.

Мы молча вернулись в квартиру, в которой ярко горел свет – так, словно ничего и не случилось, прошли в большую комнату и сели: они – на диван, я – в кресло, положив руки на подлокотники и скрестив ноги. Эмоции улеглись, даже страх почти исчез, но ощущение ирреальности сохранялось.

Может быть, действительно жизнь есть сон, и самое большое искусство – умение вовремя проснуться?

Я не знала. Мне оставалось надеяться, что я больше не сплю.

Настенные часы показывали четыре часа утра. Мы молчали. Алина переписывалась с кем-то по телефону, словно ничего не случилось, а Меркурий смотрел в окно, будто читал в ночной тьме за ним какие-то одному ему ведомые знаки.

- Я жду, - облизнув губы, глухо сказала я, разбивая тяжелую тишину, словно бокал для вина о пол.

Алена посмотрела на меня чужим долгим взглядом все с той же непонятной насмешкой, и во мне поднялась, но тотчас опустилась волна гнева. Я все еще помнила ее обидную пощечину, но не собиралась устраивать разборки из-за этого прямо сейчас. С Аленой мы поговорим позднее, и, надеюсь, она объяснит свою позицию. А сейчас я должна узнать о куда более важных вещах.

Я должна знать, где Ярослав и что с ним.

- Ты поранилась, - вымолвил Меркурий, будто не замечая рану на затылке. И только тогда я почувствовала острую боль в ноге. Дотронувшись до ступни, я увидела алую кровь. Я никогда не боялась ее. А сейчас вид окровавленных пальцев предал решимости, как ранее страх за Ярослава.

Я должна узнать правду. И я сделаю все, чтобы ее узнать.

- Не отходи от темы, - процедила я сквозь зубы. – Рассказывай. Я хочу знать, что происходит. И в твоих интересах говорить мне правду. Знаешь, воспоминания, которые ко мне вернулись… они очень забавные. Мало ли что я смогу сделать? – И я словно невзначай коснулась браслета, потяжелевшего и теплого, как будто серебро нагревали у костра.

Я лукавила, но Алена и Меркурий не знали об этом. Они переглянулись, и мне показалось, что подруга едва заметно кивнула Мерку. А может быть, мне показалось – я была напряжена до предела и всюду видела подвох.

Алена снова уставилась в телефон, закинув ногу на ногу, а Меркурий потер сухие ладони и вздохнул, с непонятным сожалением глядя руки. Мне вдруг вспомнилось, как во сне у теней, что стояли на отступе скалы, по рукам пробегали синие искры. Словно на кончиках их пальцев сияло само волшебство.

- Каким образом память вернулась к тебе? - поинтересовался Мерк.

- Без понятия, - отрезала я.

- Глупый вопрос, - признал он. – Прости. Ты веришь в магию? – вдруг спросил Меркурий. Я склонила голову на бок. До того, как мы с Яром не обменялись телами, я бы уверенно ответила, что магия – полная чушь. Но сейчас я была уверена в обратном.

Магия существует.

Возможно, она повсюду. А возможно, ею владеют лишь избранные.

Осознание этого сводило с ума, но я запретила себе быть слабой. Только не сейчас, когда здесь, в самой обычной квартире и в самой обычной комнате решаются настолько необычные вещи. Вещи, которые могут стоить кому-то жизни.