Щелчок! И он, снова в противогазе, мчится среди ошалевших солдат. Иногда они спотыкаются, стукаются стальными шлемами, пихают друг друга локтями. Трассирующие струйки шипят над головами, ударяются в потолок. Дым, искры… Пули щелкают по шлемам или глухо впиваются в плоть. Вдруг все падают, напирают в давке, крик становится намного громче. Но Франк все еще различает среди шума свое мерное дыхание через клапан противогаза. Вдруг ему начинает казаться, что это страшное дыхание принадлежит не ему, а кому-то чужому, жуткому и незнакомому. Наверное, это тот, кого все так бояться. Франк задерживает дыхание. Да, это дышит не он. Это, точно, дыхание того, кто так испугал солдат. Кажется, все это заметили, поэтому суматоха почти прекратилась. Солдаты замерли и уставились вперед. И тот, кто так страшно дышал, не заставил себя долго ждать. Вот он поднимается впереди, словно дым. Стекла маски так запотели, что ничего не видно, но растущая тень накрыла уже всех солдат и приковала их к месту. И он дышит, еще отчетливей, будто в такой же маске. Вдруг Франк осознает, что он остался здесь с этим существом один на один. Оно обволакивает его, оно везде, и убежать от него нельзя. Франку кажется, что за ним наблюдают. «Если хочешь, можешь идти, – говорит змеиный шепот совсем рядом. – Только не наступи на меня». Франк делает шаг назад и, словно мину, чувствует под ногой упругую плоть. «А!» – вскрикнул он и проснулся.

Рядом, похрапывая, лежал Вильке.

«Опять этот сон», – подумал Франк и, еще чувствуя привкус страха, покрепче прижался к родному толстяку. Потом, уснув, он видел уже другие сны.

… – Гав!

Открыв глаза, Франк обнаружил над собой огромную фигуру Лорда, его мощную пушистую грудь. Тот стоял прямо на кровати и вилял хвостом.

– Доброе утро, Лорд, – сонно сказали ребята и добавили: – Мы поспим еще полчаса, ладно?

– Гав! Вставайте, сони, – сказал пес звонко. – Марлена уже приготовила завтрак.

От одного этого имени Вильке сразу же подскочил и принялся натягивать шорты, бормоча себе под нос:

– Полюбоваться на весну. Встаю пораньше на заре. И даже птички все в саду. Э… Дивятся мне, дивятся мне! – досочинил он, натянул туфли и умчался за дверь вместе с лающим Лордом.

Франк лениво поднялся и, не переодеваясь, подошел к распахнутому настежь окну. Цветущий яблоневый сад, через который проглядывают прогнувшиеся от времени черепичные крыши, манящий холм с извилистой дорогой к замку, голубые сопки, горные луга, стрекозы и скалистые острые вершины в утренней мгле. Между двух гор первый солнечный луч падает широкой косой полосой. Все овеяно прохладным утренним ветром, запахом цветов и росы, голосами птиц и жужжанием пчел. Франку захотелось расправить крылья, вспорхнуть, как вчерашний ворон, и полететь туда – далеко-далеко за селенье, за замок, нежась в этом мутном луче. Ведь там, за мглистыми горами, будет новый пейзаж, темные леса, может быть, другой городок или целая сказочная страна. Франк не знал так это или нет, но мог представить и пообещал себе это проверить.

Мальчик, не в силах оторвать взор от пейзажа, встал перед окном и, как крылья, расправил руки. И вдруг голос его сам собой запел дивную песню из одних только гласных звуков. Сила ее нарастала, голос становился все прекрасней, пролетал над долиной, скользил по сырым от росы мшистым крышам, царапался о верхушки елей на сопках, вилял по змеистой дорожке вверх по склону холма, облетел замок вокруг и через огромное распахнутое окно влетел в темный, уютный и важный покой.

Это был рабочий кабинет волшебника. Может быть, заостренные уши старика и не могли расслышать столь дальнюю песню, но он почуял ее, бросил отстукивать на печатной машинке и посмотрел за окно.