— Чтобы не сбежали.

Обернувшись, Шарлотта заметила Катарину. Она выглядывала из-за угла и казалась чрезвычайно довольной. Еще бы, пока все шло по намеченному плану. Девушка не смогла промолчать и громко, чтобы служанка точно расслышала, произнесла:

— Не надейтесь, Катарина, сюда я по-прежнему вернусь экономкой.

Голова Катарины скрылась из поля зрения. Служанка предпочла притвориться глухой, а Ларри мрачно пробормотал, не обращаясь ни к кому конкретному:

— С самого начала нужно было гнать, напрасно господин приказал впустить!

Шарлотта прикусила язык, чтобы не вступить в бесполезную перепалку. Ее задача — доказать свою невиновность Гийому, а не заручиться поддержкой Ларри. Ревность свойственна не только супругам и любовникам, бороться с ней невозможно. Оставалось надеяться, слуга со временем поймет смехотворность своих опасений, Шарлотта никогда не займет его место.

По приказу Ларри Анри поймал извозчика, и до вокзала они добрались быстро, даже с комфортом. Девушка вспомнила свое знакомство с Розбергом, жесткие сиденья конки, колючий ветер в лицо. Сейчас она устроилась на мягком сиденье и могла не прятать лицо от холодных порывов и капель дождя. Он зарядил с утра противной серой моросью, которая, судя по плотно затянутому тучами небу, не собиралась заканчиваться. Какое удовольствие находил господин Бош в загородном отдыхе поздней осенью? Разве только он любитель долгих вечеров у камина.

Расплатившись с извозчиком, все так же не выпуская из цепких рук Шарлотту, Ларри направился к кассам и взял билет до Мадален. До поезда оставалось время, и они провели его в вокзальном буфете: девушка выпила кофе, а ее спутник — глинтвейну.

Пригородный вагон второго класса отличался от спального, в котором Шарлотта прибыла в Розберг. Впрочем, тогда она не выбирала и взяла первый попавшийся билет на ближайший поезд. Деревянные лавки одна за другой, одинокий столик в центре вагона, на который разносчики выкладывали свой товар. Их тут было множество, один сменял другого, наперебой предлагая газеты, сандвичи и даже зонты. Через полчаса подобной поездки начинала болеть голова, и Шарлотта вздохнула с облегчением, когда они сошли в Мадален. Она оказалась небольшой живописной деревушкой, раскинувшейся под стенами бывшей королевской резиденции. От замка остались одни руины, зато Мадален обзавелась своей церковью и занимательной торговой улочкой, где продавали местные вкусности. По словам Ларри, отсюда до дома Гийома полтора часа пешком или вдвое меньше на пролетке. Девушка предложила прогуляться: ей требовалось подумать, тщательно выстроить линию поведения.

— Тут брусчатки нет, — предупредил Ларри и покосился на ее ботинки, — быстро замараетесь.

Шарлотта окинула взором открывавшийся со станции вид на поля и неохотно признала правоту слуги. Облепленный землей и глиной подол не прибавит очков в глазах господина Боша.

Стоянка извозчиков располагалась тут же, у спуска с платформы. Выходит, не только Гийом облюбовал здешние места для загородного отдыха. Сейчас на бирже дежурил всего один видавший виды фаэтон. С другой стороны, и его могло не оказаться.

Тряская дорога, казалось, состоявшая из одних ям и кочек, наставила немало синяков. Шарлотта не раз мысленно прокляла рессоры экипажа, которые не могли смягчить ни единой неровности, и жалела, что послушала Ларри. Пусть дорога местами раскисла, но на обочине нашлась бы относительно сухая тропка. По пути девушка заметила пару вилл, окруженных тенистыми садами — те самые летние дома богачей. Они скучились возле озера, но фаэтон не свернул туда, а покатил дальше, к холмам и серо-фиолетовой кромке леса. Совсем нелюдимые места выбрал господин Бош! Наконец, когда Шарлотта начала сомневаться, не заблудились ли они, показался дом, издали напоминавший замок: остроконечные башенки по углам, лишенные всяческих украшений стены из песчаника, черепичная крыша. Если бы не скромные размеры и большие окна, девушка бы действительно приняла его за твердыню прошлого. Дом органично вписался в окружающий ландшафт — земля перед ним осталась нетронутой, только под окнами первого этажа парадного фасада разбили цветник. Он тоже показался Шарлотте странным: обычно высаживают розы, а тут непритязательные цветы. Только ровные ряды грядок и отсутствие сорняков наводили на мысль, что он не творение природы.