– Бизнес у него бандитский. Он практически все дома в Ковальцах скупил. Как думаешь, по рыночной цене?

– Запугивал?

– Убеждал. В средствах Сафрон не стеснялся, только вот жалоб на него практически не было. Поступили два заявления, даже уголовные дела завели, но потерпевшие сдали назад. Что в этом удивительного?

– А зачем ему деревня? – спросил Комов.

– Ты хотел бы иметь особняк на берегу нашего озера?

– Спрашиваешь.

– А он будет. Но не для тебя и не для меня.

– Бродилов тоже дома собирался строить. На Глубоком озере. Участок выкупил, туда сейчас коммуникации подводят. Это по соседству с Ковальцами. На голом месте. Бизнес у него там.

– Это я что-то упустил.

– Рыбалова сказала… Нравится она мне. Все знает, везде поспевает… Надо бы глянуть, что там за стройка…

– Может, Сафрон уже глянул?

– Ага, посмотрел, рассердился, ногою топ, из пушки – хлоп!

– Сафрон за честную конкуренцию. Но не на его территории.

– Значит, мотив у него есть.

Степан пожал плечами. Одно дело – деревенских жителей запугивать, и совсем другое – замахиваться на банкира с большими связями. За Бродилова могли конкретно спросить, а Сафрон – мужик осторожный. Но может, нашла коса на камень…

– Разберемся.

Машина въехала в Битово, пошла по Советскому проспекту. Посередине, между полосами движения здесь был разбит сквер, по сторонам стояли однотипные дома в стиле сталинского «ампира». Проспект выходил на площадь Свободы, окруженную стильными высотными «свечками», первые этажи которых занимали рестораны, кафе, магазины. В одной такой многоэтажке размещался ночной клуб «Бумба-Раш».

На стоянке перед входом полно машин, на крыльце под неоновой вывеской глыбой стоит охранник. Вход в клуб свободный, но не для всех. С клиентами проблем здесь не было, поэтому безденежную публику персонал старался отсеивать на входе.

С деньгами у Степана туговато, и одежда у него не фирменная. Джинсы, куртка, обувь – с барахолки. Да и Комов смотрелся ничуть не лучше.

Охранник насторожился, увидев их, сдвинулся, преграждая путь. Брови у него хлипкие, выгоревшие на солнце. Зато надбровья мощные, выступающие, нависающие над широкой переносицей.

– Мест нет!

– А для кого есть? – Степан достал из кармана фотографию, на которой Кравченко и Станин были отсняты вместе.

Этот снимок, взятый в рамку, стоял на тумбочке в комнате покойных телохранителей.

– Мест нет.

– Капитан Круча, – представился Степан.

Это должно было произвести впечатление на громилу, но у него даже ноздря не дрогнула.

– Вот эти товарищи здесь были? – Степан показал ему фотографию.

Но вышибала на нее даже не глянул.

– Нет мест.

Наверное, он не знал, кто такой капитан Круча, или ему просто хотелось позлить Степана. А может, сам Сафрон дал установку не реагировать на появление начальника уголовного розыска.

– Ты что, деревянный? – спросил Комов.

– Я же сказал, мест нет.

Комов огляделся по сторонам и резко ударил громилу в живот. Тот успел напрячь пресс, но это не помогло. Удар оказался настолько сильным, что парень согнулся в поясе.

– Нет, вроде нормальный, не деревянный, – проговорил Комов.

Степан должен был осудить подчиненного за своевольство, но почему-то не хотел ругать Комова. Именно такой безбашенный опер и нужен был ему. Битовские бандиты будут уважать только таких людей. Глупо и смешно разговаривать с волками на овечьем языке.

– Да я вас!.. – снимая с пояса рацию, прохрипел громила.

– Это угроза, – сказал Степан.

– В адрес представителя власти, – добавил Комов.

Они мигом прижали охранника к стене, надели на него наручники.

– Да понял я… – простонал тот.