– Эй, ты чего удумала! – возмутился Кеша.

– Хоть сейчас не ворчи, а? – всхлипнула и сильнее стиснула мохнатую тушку. Он стоически терпел, но недолго. Минут пять, пока моя истерика затихала.

– Если ты все, то давай отправляться в дорогу. Нам надо до таверны дойти засветло, – кот высвободился из моих объятий, а я поняла, что мне стало легче.

Сложила все, что Кеша разложил. По его указанию часть денег убрала в кошель, который привязала к поясу, а часть убрала в кушак, который завязала на шее волчицы. Вряд ли кто захочет ограбить волчонка. Я действовала строго, как мне говорил делать Кеша. Я помнила наставления матушки на счет книги и потому далеко ее не убирала. Ее придется спрятать, перед тем как в город зайду.

К таверне, о которой говорил кот, мы пришли уже в кромешной темноте. На первом этаже горел свет, и женщина, подоткнув края юбки, мыла полы.

Кеша и малышка предусмотрительно остались в стороне, чтобы не спугнуть ее и не привлекать излишнего внимания.

– Добрый вечер, хозяюшка. Комнаты не найдётся? Или, может, хоть места на сеновале? – я устала так, что готова была уснуть стоя, как лошадь, так что мне бы и стойло на конюшне подошло.

– Отчего ж не найтись? Найдется, милая, – женщина выпрямилась, и я испуганно отшатнулась. Мгновение, и я взяла себя в руки в попытке сделать вид, что меня ни капли не испугала внешность женщины. Все ее лицо было покрыто язвами и гнойниками. В моем мире она была бы постоянным клиентом дерматолога и косметолога. А здесь она просто несчастная женщина, которая вынуждена всю жизнь мучиться с такой бедой. – Комнаты заняты, а вот на сеновале действительно есть местечко. Лучше тебе, милая, там сегодня ночевать от греха подальше, – и женщина с опаской покосилась на вход в таверну, откуда доносились шумные голоса и смех. – Я провожу тебя.

– Хорошо, – я пошла за женщиной, хотя если присмотреться, это скорее была девушка, и видимо, довольно молодая. Кеша и малышка должны были присоединиться ко мне позже. Мы на всякий случай все с котом обговорили.

Что я хочу сказать о сеновале. Мне понравилось это место. Чисто, сухо, тепло и пахнет скошенной травой. Женщина сбегала за одеялами и даже похлебку в миске принесла.

– А что там у вас в таверне? Людей много? – я покосилась на женщину, которая ждала, пока я доем похлебку. А мне очень хотелось улучить момент и отправить ее куда-нибудь, чтобы удалось накормить малышку и вредного кота вкусной наваристой похлебкой.

– Да, много. Тебе, милая, лучше им на глаза не попадаться. А то они такие: не спросят, как звать, в койку утащат. Ты вон какая красивая, приметная, – я при этих словах чуть не подавилась куском мяса.

– А вы…. ? – замялась, не зная, как сформулировать вопрос, чтоб не обидеть девушку.

– А ты сама видишь, какая я. Так что мне бояться нечего, – усмехнулась грустно собеседница.

– А это можно вылечить? – с сочувствием смотрела на женщину. Здесь при равномерном, хоть и тусклом освещении, я смогла разглядеть, что это и не женщина взрослая, как мне показалось сперва, а девушка. Просто лицо, так обезображенное язвами и нагноениями, ее состарило раньше времени.

– Не знаю. К знахаркам идти батюшка не разрешает, – грустно ответила девушка.

– Дорого знахарки берут? – а вот сейчас я уже интересовалась из прагматических соображений. Надо же мне вступать, так сказать, в самостоятельную жизнь.

– Дорого или дешево – не знаю. Да дело ж не в деньгах. Батюшка уверен, что все знахарки – ведьмы и обязательно мне что-то плохое сделают, – ответила собеседница. – А вы похлебку еще будете? Там еще чуток осталось, – предложила девушка, и я закивала. – Я сейчас сбегаю, обождите.