– Да разные. Укрепляющие в основном спросом пользуются, но бывает, что и другие заказывают. И я тогда в следующий раз их приношу, – старушка махнула рукой в сторону, и я обратила внимание на уголок за печью, где были столик, котелок, баночки и скляночки. – Не жалуют меня в городе. Говорят, что я ведьма, – матушка Василина рассмеялась, а я тактично промолчала. Если бы я увидела такую торговку на рынке, я бы тоже ничего не купила и тоже подумала бы, что она ведьма какая-то. И это я современный человек. А здесь, я так понимаю, люди подвержены суевериям и предрассудкам. Хотя у них тут оборотни по улицам ходят. Может, и не все так плохо и ведьм на кострах не сжигают.

– Я могу ходить и относить ваши настойки в город, – это было самое меньшее, что я могла предложить.

– Это далеко. Да и небезопасно, – высказала сомнения старушка.

– Пусть идет, хоть какая-то польза от нее. А если пропадет по дороге, то не велика и потеря, – раздалось ворчание от печки, где лежал Кеша.

– Ты что такой вредный? – я не могла понять, когда я успела наступить на кошачью мозоль.

– Это он не может простить, что мышь в твоих вещах не нашел, – рассмеялась старушка. Она хоть и была в возрасте и при том в немалом, если верить словам Кеши, но довольно шустро суетилась по дому. Не прошло и часа, как у нас были испечен хлеб и готов суп. Суп, правда, был постный. Но ничего, мне диета не повредит.

Матушка Василина показала ручей, где можно было брать воду, а также она полоскала здесь вещи. Как я понимаю, кондиционера здесь нет. И чтоб у вещей был запах свежести и чистоты, старушка пользовалась такой вот проточной водой без счетчика. Я с тоской посмотрела на свой маникюр. Видимо, с ним придется попрощаться и при том навсегда. Из ручья они носили воду в баню, и, чтоб не ходить в холостую, я принесла два ведра. Был еще колодец, но им пользовались лишь зимой, когда до ручья было проблемно добираться. Мне, не привычной к физическому труду, все это давалось с трудом. Уже после двух ведер руки болели, а их надо было еще раз шесть по столько же, чтобы наполнить кадку для холодной воды, и корыто, и бак, в котором грелась горячая вода. На будущее решила более экономно использовать воду в бане, чтобы потом не гнуть спину.

Я предлагала помощь во всем, и ее принимали. Я прополола пару грядок картошки, взрыхлила землю у овощей, потом сходила с Кешей за хворостом. При этом, мне кажется, он специально тащил меня какими-то буреломами. Вот же вредный котяра и злопамятный. Знала бы, что он так расстроится и затаит обиду, притащила бы ему мышь. Хотя по факту это его обязанность их ловить. После того как я вернулась с хворостом, был обед и отдых. Но отдыхом это можно было назвать с трудом, так как мы перебирали ягоды, что набрала ранее старушка с Кешей, когда шли обратно из города. Перебранные ягоды надо было подсушить, и я разложила их на солнышке, но не надолго, а то птицы от ягод не оставят ни следа. Еще надо было почистить грибы и порезать их, нанизать на тонкие шпажки и убрать к печке, чтобы они сушились. Нанизывать надо было так, чтобы кусочки не соприкасались друг с другом, и кусочки примерно должны были быть одинаковыми. Потом был полив грядок. Поливать надо было теплой водой из бочки, а потом в эту же бочку натаскать воду из ручья, чтобы к завтрашнему поливу она нагрелась.

Наступил вечер, а я мечтала лишь о том, чтобы дотащить свои бренные косточки до постели и прикинуться трупиком. Я сразу вспомнила, почему никогда не хотела жить в деревне.