Через час, разомлев после хорошо прогретой сауны, слегка поплескавшись в теплом нарзане, они удобно развалились в шезлонгах у шипящего пузырьками бассейна. В полном умиротворении лениво потягивали из пузатых «наполеонок» крепкий и ароматный «Ахтамар». Алексей Константинович не торопил события. Терпеливо ждал, когда Самвел сам затронет нужную ему тему.

– Может быть, Лэйлочку позвать, а? – спросил Арутюнян и подмигнул Бельдину своим круглым заплывшим поросячьим глазком. – Спинку тебе помнет?

– Нет, сегодня не хочу… Устал…

– Понимаю, дорогой. Очень понимаю. У меня же тоже так иногда бывает… Возраст, наверно… – почмокал с сожалением Самвел. – Хорошо, когда можешь, но не хочешь. Это – ничего, да?.. А когда как у Тоши? – И они, понимающе переглянувшись, рассмеялись в голос.

– Слушай, ужас, да?! – продолжая потешаться над похабно отманьяченным Сукоткиным, скорчил страшную рожу Арутюнян. – Это хуже смерти, да?! И врагу не пожелаешь!

– Кстати, я тут у прокурора был недавно, – словно походя, мимолетом, ввернул Бельдин: «Ждал, и ведь дождался!» – Говорили мы о нем… – ввернул и замолчал. Потянулся за сигаретами. Неторопливо прикурил. Выпустил изо рта дым тонкой струйкой.

– И как там у него дела? – не утерпел Арутюнян.

– У кого? У Петровича или у Тоши? – И они снова обменялись понимающими улыбками. – Да вроде что-то там поднакопали, – продолжил Алексей Константинович и внутренне подобрался. Наступил самый скользкий момент в разговоре: «Один неверный шаг, и эта сволочь толстомясая заломит цену».

– И что, нашли уже?! – удивленно крякнул Арутюнян. – Так быстро?

– Найти-то не нашли пока, но по отпечаткам вроде как определили кто…

– Так он же, говорят, в перчатках был?

– Ну, уж этого я не знаю, Самвел… – развел руками Бельдин. – Снял, наверно, в какой-то момент. Я у Петровича не уточнял.

– И кто такой?

– Да офицер какой-то. Отставник… Островной, Мостовой… Точно я не помню… Короче – наш, местный. В дивизии служил. Ушел по сокращению.

– И как же они его вычислили?

– Да я же говорю – по отпечаткам. Он там у них по каким-то учетам проходит… Была лет пять назад, ты же, наверно, помнишь, какая-то скверная история с шишкарями?

– Это когда Саву посадили?

– Ну, да, – коротко бросил Бельдин и обомлел. Только теперь до него дошло, что все им задуманное – полная дурь. Что он совершает непоправимую ошибку. Ну, «закажет» он сейчас Самвелу этого мужика, и что с того? Где гарантия, что заказ этот будет в точности выполнен? «Да какой, к бесу, выполнен?! – сцепив зубы, едва удержал стон Алексей Константинович. – Идиот!.. Я же ему сам свои карты под нос сую… Да уже сунул!!!»

И, выронив бокал, Бельдин схватился рукой за впалую чахлую грудь, хватая воздух широко раскрытым ртом.

– Что с тобою, дорогой? – в миг озаботился Арутюнян, заворочался в шезлонге всей своей неохватной слоноподобной тушей. – Что такое?! Сердце, да?! Ай-яй-яй! Не надо было тебе в нарзан лезть, – «участливо» причитал он, а его заплывшая жиром физиономия лучилась от счастья.

– Ничего страшного… – чуть слышно промямлил Алексей Константинович. – Сейчас пройдет. – Сказал, а про себя подумал: «Черта с два!.. Дурака могила лечит…»

– Подъем, Андрюха! Цигель-цигель! – гаркнул Славкин на ухо Мостовому и нетерпеливо затряс его за плечо. – Ну, давай-давай, старичок, подымайся уже по-скорому. Что ты прям как снулая кетина? Слюдянку ж проскочили. Ты что, забыл?

– … – Мостовой, простонав, спустил ноги с полки, тряхнул головой и, щурясь спросонья, недоуменно воззрился на плотно заставленный пивными бутылками столик: И что?.. Опять?! Да не хочу я! Сколько ж можно…