— Арманд, отзовитесь, — повторил Батлер недовольно и переместил ладонь на её плечо. Тело Жозефины тут же сотрясла дрожь.

Батлер крепче ухватился за плечо и резко перевернул её, не давая времени спрятать чувства под привычную маску отстранённости.

Губа Жозефины была закушена. Под ресницами поблёскивала влага.

— Жозефина? — это лицо, ставшее совсем прозрачным и будто бы истончившееся всего за пару минут, лишило Рона всякого самообладания. Пальцы его всё ещё ощущали изгибы горячего тела, плавящегося в руках, но вместо страстной и отзывчивой любовницы перед Батлером лежала сейчас заплаканная девчонка, дрожащая и испуганная, как кролик.

— Продолжайте… Всё… Хорошо… — Жозефина смотрела сквозь него, и Батлеру показалось, что Арманд прилагает невероятные усилия, чтобы не броситься прочь.

Батлер перекатился на кровати, облокотившись на стену, и потянул абсолютно покорное сейчас тело на себя, устраивая на груди. Жозефину всё ещё сотрясали беззвучные рыдания, которые она никак не могла спрятать за своей ледяной маской. Лишённая защиты одежды она вдруг ощутила себя абсолютно уязвимой, но ещё минуту назад ей хотелось этой уязвимости, хотелось отдаться во власть Батлера целиком и до конца. Она хотела этого и сейчас, и потому, почти не скрываясь, льнула к большому горячему телу, пытаясь насытиться его силой. Прошлое всполохом пронзило её на миг, но этого мгновения хватило, чтобы волшебство ночи исчезло, рассеялось, изорванное жестокой реальностью.

— Тебе настолько неприятно? — Рон кривил душой, задавая этот вопрос, потому что тело девушки говорило абсолютно откровенно. Он мог лишь предположить, что напугал её своим напором в последний момент, но Рон слабо представлял, что сделал такого, что могло бы напугать Жозефину до слёз. Сейчас он просто хотел успеть выудить Арманд из раковины, в которую та уже начинала понемногу возвращаться.

Жозефина закусила губу. Выждала какое-то время и покачала головой. Она уже почти совладала с собой и слабо дёрнулась, пытаясь отстраниться, но Батлер её не пустил.

— Простите. Я помню, что должна, просто не смогла. Вам не стоило обращать на это внимания.

В глаза Батлеру Жозефина не смотрела.

— Не надо, — Рон притянул Жозефину ещё ближе к себе и поудобнее уложил девушку на груди, не давая, тем не менее, ни малейшего шанса вывернуться из объятий.

Батлер размышлял. Жозефина желала его. В этом не было сомнений. И хотя Рон мог бы взять своё прямо сейчас, ему абсолютно не хотелось видеть в постели это холодное, зажатое существо. Он хотел ту Жозефину, которая стояла на балконе в свете луны, изысканную и гордую.

Батлер снова вгляделся в лежавшее у него на плече лицо. Жозефина уже целиком справилась с собой, и теперь даже рука её на груди Рона не цеплялась за него, а лежала изящно, лишь слегка соприкасаясь пальцами с кожей.

— Ты же это не специально?

Жозефина вскинулась, с новой силой попытавшись вырваться, и Батлер без слов понял — нет, Жозефина не пыталась испортить ему удовольствие. Сама мысль об этом задевала её гордость.

— Жозефина, успокойся, — попросил Батлер тихо.

— Я уже спокойна, — голос Жозефины звенел льдом.

— И не говори со мной в таком тоне.

Жозефина бросила на него испуганный взгляд, будто её только что застали за чем-то запрещённым.

— Простите, мистер Батлер. Мы можем продолжить, я не буду мешать.

Батлер поморщился, но решил, что с этой чрезмерной вежливостью сможет разобраться и потом.

— Я не собираюсь тебя насиловать.

Жозефина дёрнулась, как от удара. Это движение не ускользнуло от внимания Рона, но он пока что мог лишь догадываться о том, что оно значит. Сама мысль, что кто-то мог прикоснуться к этому телу, изломать его… Была ирреальной.