Так и не дождавшись, когда Жозефина сделает шаг навстречу, Батлер сам потянул её внутрь и рывком уронил себе на грудь. Зарылся носом в ароматные волосы, сминая их как пух одуванчика.

Жозефина неловко опустила ладони ему на плечи, всё ещё не зная, должна ли откликнуться на эти требовательные прикосновения. Она не хотела отдаваться ему по контракту. Если бы речь шла только о долге, она могла бы позволить себе быть холодной и отчуждённой, равнодушно доверить Батлеру делать с её телом всё, чего тот хотел.

Но Жозефина и сама хотела продолжения, и скрывать это от самой себя не могла. Она хотела, чтобы пальцы Рона пробрались дальше, избавили её наконец от ненавистного платья и скользнули по животу, вздрагивающему в ожидании ласки. Хотела ощутить их прикосновение, и сама коснуться, узнавая, каким может быть тело этого мужчины, сильного и жёсткого, как наждак.

Губы Рона опустились вдоль шеи девушки. Батлер чувствовал, как трепещет гибкое тело в его руках, когда он чуть прикусывает нежную кожу, пропитанную ароматом жасмина. Как сладко подается навстречу и как разочарованно стонет, когда он всего лишь расстёгивает крючки, не притрагиваясь к спине.

Жозефина осторожно обняла Батлера за поясницу и, прижавшись к нему, потёрлась о бёдра. И Рон ничуть не сомневался, что они оба хотят продолжения, когда стягивал с плеч Жозефины бретельки платья. Батлер опустился на колени, чтобы покрыть поцелуями напряжённо трепещущий под его прикосновениями живот. Прижался щекой, наслаждаясь едва заметным ароматом женского тела, и принялся освобождать Жозефину от белья Крепкие и упругие бёдра девушки оказались в его широких ладонях, и Жозефина протяжно застонала, когда Рон поцеловал нежную кожу на внутренней стороне бедра. Батлер привстал, прослеживая губами путь от маленького пупка к самому горлу, опустил ладонь на затылок Жозефины и потянул её за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. Он припал к уязвимой впадинке между ключиц и внимательно изучил языком то место, где, как ему казалось, трепетала сама жизнь Жозефины. Затем подтолкнул девушку к постели и проследил, как грациозно опускается поперёк кровати хрупкое тело. Жозефина послушно рухнула на кровать и позволила снять с себя остатки белья. Батлер отстранился и сам стал раздеваться. Жаждущий восхищённый взгляд светло-серых глаз, устремлённый на него, обжигал и притягивал, заставляя спешить.

Жозефина с таким же наслаждением скользила взглядом по выпуклым сухим узлам мышц. Сила Батлера не была искусственной, приобретённой в спортзалах и на тренировках, она шла изнутри и присутствовала в этом человеке всегда.

— Перевернись, — шепнул Батлер, и сам тут же склонился над ней, проследил пальцами дорожку позвонков, убегающую в восхитительную ложбинку между двумя округлыми ягодицами. Рон запечатлел поцелуй на самом верхнем, чуть выпуклом позвонке, и скользнул рукой в эту ложбинку, сходя с ума от её напряжённого жара.

Жозефина ахнула и сжала бёдра.

Батлер убрал руку, прошёлся пальцами по пояснице и снова поцеловал выступающий позвонок. Огладил ягодицу и чуть стиснул. Она оказалась напряжённо поджатой, и прикосновение не принесло ни капли удовольствия.

Рон чуть приподнялся и нахмурил брови.

— Арманд? — спросил он в некотором недоумении. Ещё минуту назад Рон не сомневался, что Жозефина будет согласна на всё, и неожиданный финт неприятно остудил его возбуждение.

Жозефина не отвечала, но Батлер заметил, как сжимают пальцы девушки шёлковое покрывало, пуская по глади ткани глубокие складки.