Расенд мчался долго, как будто гнала его стая бесов, да и сам был похож на исчадье Пекла. В какой-то миг копыта его ударили по твёрдому подмёрзшему снегу. Плач погибающего леса и деревни остался далеко позади, исчезли смурные ели, и приветливые берёзы замелькали по обе стороны от вынырнувшей откуда ни возьмись дороги.

Скоро Кирилл позволил себе остановиться. Расенд неохотно сбавил шаг, словно хотел убраться из того места как можно дальше. Первым его догнал, как и всегда, Лешко. Лицо его, будто разом повзрослевшее за последние дни, было мрачным, но не испуганным.

– Не все выбрались,  княже,  – тихо проговорил он, останавливаясь рядом.

Кирилл обернулся, позади встали всего два гридня.

– Может,  ещё нагонят. Подождём.

– Как прикажешь,  – кивнул отрок.

Но больше никто не приехал, сколько поредевший отряд ни сидел у костра. И Мах с Наясом тоже куда-то запропастились – неужели сгинули в озверевшем болоте? А может, ушли в другую сторону… Эти места они знают гораздо лучше него.

На обратном пути решили заехать в Излом, но там оказалось, что староста с сыном ещё не возвращались. Часовые у ворот начали было расспросы, только Кирилл оборвал их.

– Мы разминулись в пути. Как Наяс доберётся до дома, пусть отправит мне весть. Дожидаться его я не стану.

Стражники отступили, а дальше за стену Кирилл проезжать не стал. Кто их знает, этих древнеров – снова оказаться среди разъярённой толпы, это последнее,  что ему сейчас было нужно.

Дорога до Кирията вышла совсем безрадостной. Гридни скорбели о пропавших соратниках, и оставалось только гадать, насколько страшная участь их постигла. Задохнуться в хватке болота – что ещё хуже? Кирилл не мог понять, что случилось, почему вдруг топь решила их всех уничтожить. Она наступала на деревню летами,  медленно и тихо, а тут вдруг всколыхнулась,  как огромная волна. Не окажись Расенд таким быстроногим, можно было и не выжить.

Ещё через два дня пути детинец встретил прибывших нехорошей тишиной,  будто недавно тут схоронили кого. Но, на счастье, оказалось, все живы. Не успел Кирилл присесть в своих покоях,  как к нему наведался Виген, косматый и злой. Виду он старался не подавать, но что-то сильно его тревожило.

– Отпусти из темницы Бажана,  княже, – первое,  что сказал он после скомканного приветствия.

– Что-то стряслось? – Кирилл растерянно оглядел стол, на котором посоха по-прежнему не было.

– А как же. Стряслось, – с неожиданной ехидностью подтвердил скрытник. – Я предупреждал, что вереги на месте не усидят спокойно?  Вот так и случилось. Как ты уехал, устроили тут такую бучу – челядь до сих пор боится носы из своих углов высунуть.

– А при чём тут Бажан?  – раздражённо возразил Кирилл. – Думаешь, он с ними в одиночку сладит?

– С ними – нет. А вот с кметями хоть как-то. Они тоже хороши. Те огонь запалили, а наши маслица подлили. Чуть стража не ввязалась.  Я думал, полдетинца на камни разнесут.

Виген выдохся и замолк, сдвинув брови и дыша, точно разъярённый боров. Натерпелся, видно. А ведь всего-то чуть больше седмицы прошло. И правда, нельзя только лишь на нем детинец оставлять.

– Я отпущу его, – Кирилл кивнул. – К тому же мне снова надо уехать. Теперь надолго.

– Это куда ж? – ещё пуще посмурнел скрытник.

– В Новруч.

Виген непонимающе прищурился. Да нет резона ничего ему объяснять. Надо и надо – это ему знать достаточно. А вот с Бажаном стоило поговорить напоследок.

В темницы он не пошёл,  приказал выпустить воеводу и привести в его светлицу вечером. Пусть отдохнет от сырости да хоть в баню сходит.