Смартфон затренькал на разные лады. Пришла смс-ка, пополнился новым посланием почтовый ящик. Начнем с смс-ки. Вдруг это дочь? Так и есть, сразу отозвалась, умница-красавица!

«Буду тебя ждать в шоколаднице на страстном напротив россии, – писала дочь в ответ на его просьбу о встрече, – у меня есть только час так что советую обдумать повестку».

Далее следовала желтенькая мордочка смайлика с забавно сложенными алыми губками. Травень вздохнул. Вправе ли он надеяться на большее?

Теперь надо прочесть и сообщение в почте. А вдруг?.. Сердце ёкнуло в тревожном предчувствии. Ответ пришел с адреса Половинки. Открыв письмо, он поспешил найти подпись. Её не оказалось. Текст же письма оказался ужасающе краток: «Кто вы я не знаю. Но помогите нам. Брат где то бродит. Бабушка бухает. Вика в танке. А я совсем одна и всё время хочу есть».

Кафешка на Страстном. Мокрый снег тает на оконном стекле, слезами скатываясь на низкий подоконник, превращает огни города, так и не ставшего родным, в разлитую гуашь. Маруся сидит и спокойно, сосредоточенно смотрит в планшет. Сидеть напротив неё и просто смотреть на родное личико – вот оно, счастье. Впрочем, Травень давно привык к тому, что счастье редко бывает полным. Дочь сидит напротив него, но её нет рядом. Словно это не она вовсе, а выставленное на комод изображение в рамке, Live Photo, имитация присутствия. Но всё таки это лучше, чем ничего.

– Что ты будешь пить, Маруся? Кофе?

– Нет. Я сегодня уже выпила три чашки.

– Чай?

– Ты же знаешь, я не пью чай в таких заведениях.

– Что тогда? Глинтвейн?

Травень листал барное меню.

– Может быть, вино? Красное или белое? Бокал шампанского за встречу?

– Воду без газа. Лучше «Ивиан». Впрочем, в такой забегаловке…

На её ресницах ещё искрились крохотные капли «снежной росы», но лицо хранило отстраненное выражение. Дочь ревностно оберегала рубежи собственной независимости. Непреодолимая преграда. Пропасть, отвесный склон – какая разница! Дочь не с ним.

– А поесть? Еда! Пища! – Травень помахал рукой, пытаясь привлечь внимание дочери.

– Воду без газа и салат. Любой салат. – Она недоуменно уставилась на него. – Что с тобой? Ты злишься?…

Салат, кофе и «Ивиан» принесли быстро. Официант налил воду в стакан. Маша сделала полглотка и отставила стакан – слишком холодная. Дочка любит всё нейтральное. Ни холодного, ни горячего не приемлет.

– Может быть, тирамису? Хочу хоть чем-то тебя угостить. Я сегодня при деньгах.

Дочь с нескрываемой иронией глянула на отца.

– Ты платежеспособен?

– С деньгами нет проблем. – Сашка заерзал. – Я нашел высокооплачиваемую работу в Пустополье.

– Странно! – Она явно заинтересовалась, даже отложила в сторону планшет, даже сняла очки. – Обычно из тех краев едут на заработки сюда. Откуда там может взяться высокооплачиваемая работа?

– Ты же знаешь, я умею устраиваться. – Сашка из последних сил старался казаться беспечным.

– Ты продал машину? – В её голосе звенела приятная тревога.

– Нет, что ты! Я на ней и еду…

– А-а!..

– Я получил аванс.

Дочь заволновалась не на шутку, быстро глотнула воды из стакана, позабыв, что та еще не согрелась.

– Я еду в Пустополье. Завтра. И, вероятно, надолго. Настаивал на встрече, потому что хотел проститься.

– Понятно.

Маша нацепила очки и снова уткнулась в планшет.

– Я еду в Пустополье, – повторил Травень.

– Я слышала. – Экран планшета отбрасывал цветные блики на стекла её очков. – Если тебе понадобятся деньги…

– Деньги есть.

– Откуда? Играл в подземном переходе на трубе? Там тебе дали аванс?

Она открыла сумочку. Деньги извлекла быстро, видимо, точно помнила, в каком из кармашков они лежат.