– Ты раньше бывал здесь? – Травень продолжал смотреть на беспечно развалившегося в кресле незнакомца сверху вниз.

Что ж тут скажешь! Прическа – волосок к волоску, а волосы-то мы красим. Стесняемся собственной седины? Физиономия и шея разглажены руками массажиста, умащены кремами. Если вытащить кулак из кармана брюк и ударить им по тщательно выстриженной макушке, он очнется часа через два, не раньше. Это первое. Если мужик – постоянный клиент салона красоты, если ухаживает за собой, как какой-нибудь пидор, то почему тогда его, Травня, не боится?

– Я не гей и уж тем более не любовник вашей жены, – проговорил гость. – Бить по голове меня не стоит. Я – полезное существо. Даже для вас. И не только. Я работаю на Савву Лихоту.

– Я слышал, Савва разбогател. Неужели вы его мажордом?

Громко хохоча, Травень упал в кресло. Теперь породистое лицо гостя оказалось прямо перед ним. Травень, из последних сил сдерживая смех, посматривал на пачки банкнот. Две пачки розовых, похожих на фантики купюр Евросоюза.

– Смейтесь, – пришелец поощрительно улыбнулся. – Вас изумляет щедрость вашего товарища?

Травень рассматривал складки на лице пришельца, его странный для начала весны, совсем свежий загар, его ухоженные руки, его дорогую, неброскую одежду: рубашка в мелкую клетку, кардиган с логотипом Алессандро Мандзони, струящиеся брюки из тонкой шерсти, ботинки. Гость прошел в квартиру, не разуваясь, но Травень посматривал на обувь безо всякого раздражения. Безусловно, он иностранец, это и по выговору ясно. Россиянин непременно разулся бы.

– Итак, ваше имя?..

– Я назвал себя при начале знакомства. – Он улыбался со сдержанной приветливостью. – Сильвестр. И это моё настоящее имя.

– Хорошо. Пусть будет Сильвестр.

На столике лежала пачка ленкиного «Кента» и зажигалка. Травню хотелось закурить, но для этого пришлось бы отправиться на лоджию, иначе Елена по возвращении устроит грандиозный скандал.

– Итак, мой друг Лихота процветает. – Травень закурил сигарету, затянулся глубоко. Тонкое тельце «Кента» сразу же наполовину истлело. Пришлось стряхнуть пепел в цветочную вазу, стоявшую на журнальном столике между ними – демонстрация непокорности, достойная заключения в Бастилию.

– Зависимость от женщины, – вкрадчиво произнес гость. – До какой-то степени это может быть даже приятно, но не долго.

Травень не выдержал, ещё раз посмотрел на пачки купюр. Такая сумма могла бы решить многие из его проблем и, возможно, добавить новые.

– Савва Олегович предлагает вам хорошую работу. Опасность есть, но с вашими навыками, полагаю, не следует бояться такого рода трудностей. Эти деньги – не плата. Так, командировочные на первый случай. О гонораре Савва Олегович станет говорить с вами лично.

– С моими навыками? – Травень пытался копировать выражение лица незнакомца.

– О да! Боевой опыт Кандагара, Чеченские кампании – первая и вторая… – Пришелец продолжал смотреть на него с наглой пытливостью. – Да мало ли ещё какой опыт! Савва Олегович убежден, что вы владеете всеми видами оружия, главным из которых является ваше собственное тело.

Взгляд Сильвестра, подобно щекотной вши, ползал по туловищу Травня, словно пытался найти скрытое под одеждой оружие.

– Вот те на! – Сашка поежился. – Вы хорошо проинформированы. Тело мое, конечно, перед вами, но в остальном я безоружен. По нашим законам имею разрешение лишь на охотничье ружье….

– На подъезде к Пустополью вас встретит мой человек. В ваших родных местах царит такой… – он смял тонкогубый рот, подыскивая слово, – публичный дом, что разрешение на использование оружия никто не спрашивает. Уверяю, местные жители палят друг по другу из «градов». И это стало обыденностью. Бывшие шахтеры, врачи, учителя, строители…