Рио прикрыл глаза, но несколько раз кивнул. Пока Бек туго забинтовал ему шею, он бледнел и всё меньше реагировал на происходящее. Руки, рукава куртки и бронежилет Бека были все в крови.

– Рио! Рядовой? – дёрнул мой земляк парня за плечи.

Он тряс его, но рядовой так и не пришёл в себя.

– Терек – Дарьялу, у меня три карандаша сломаны. Один сильно. Жду приказа, – повторил я.

Секундная пауза в эфире и командир вышел на связь.

– Дарьял, отходи. Это приказ, – повторил он фразу трижды.

– Внимание! Отходим в направлении деревни. Токио, как принял? – дал я команду правому флангу.

– Принял. Выходим.

Парни начали перемещаться к нам ближе. При отходе, когда противник превосходит нас числом, нужно пробиваться всем в одном направлении. Такова военная наука.

– Берите Рио и отходим! – дал я команду и вместе с Беком, взявшим у Рио автомат, начал прикрывать отход.

Несколько очередей из автоматов срубили ветви деревьев над нашими головами. Не дают нам уйти, уроды.

– Держи справа, Бек! – подсказывал один из парней.

Стрельба была всё плотнее. Мы не прошли и 50 метров, как начал работать пулемёт. Плотно и кучно.

– Живее! – крикнул я подчинённым.

Останавливаться нельзя. Я выглянул из укрытия и пустил несколько очередей, сбив с ног двоих.

– Выстрел! – услышал я крик справа от себя.

Меня выгнуло дугой и подбросило вверх. Всё тело пронзило резкой и режущей болью. Окружающий мир приобрёл какую-то нереальную чёткость. Всё происходящее вокруг стало будто бы в замедленной съёмке. Я видел всё: и как бежит противник, и как по нему стреляют мои бойцы, и пролетающую пулю, и зависшего перед моим лицом комара.

– Командир ранен! – услышал я голос Бека сквозь вращающиеся в моём сознании кроны деревьев.

Штаны намокли и липли к коже. Я чувствовал, как по ногам течёт тёплая кровь. Сознание постепенно начало отключаться.

– Жгут нужно наложить на обе ноги, – прошептал я, когда меня начал тормошить Бек.

– Сейчас.

– Затяни… ай! – почувствовал я, как стягивают мне правую ногу.

Затем также и левую. Но дальше мне уже не дойти.

– В аптечке гемостатик. Сейчас засыплю, и ты не истечёшь… – начал говорить Бек, но я его остановил.

Со мной не уйдут. Раненных не получится всех вытащить.

– «Нефопам» вколи мне, чтоб я в себя пришёл. И уходите. Это приказ.

Он пару секунд сомневался.

– Живо! Иначе все тут останемся, – произнёс я слабеющим голосом.

Когда Бек вколол мне две ампулы, боль немного притупилось и стало легче.

– У меня только один магазин. Так что быстрее, – сказал я, оттолкнув от себя Бека.

Противник подступал с двух сторон. Я отстреливался, стараясь беречь патроны. Руки уже с трудом удерживали автомат, а одежда продолжала промокать от крови.

Слышу, как мне предлагают сдаться и обещают жизнь. Но сомневаюсь, что она будет долгой.

Один выстрел, второй и автомат сухо клацнул.

– Пустой, – прошептал я.

Я достал пистолет и несколько раз стрельнул в наступающих. Одного смог ранить, но не убить. Патроны закончились и в ПМ. Остались у меня только две гранаты.

– Обходи, обходи. Живым брать, – слышал я хриплый голос наступающих.

Как же им хочется меня «затрофеить».

Ослабевшей рукой взял одну гранату, выдернул чеку и бросил со всей силы, что осталось.

– Граната! В сторону… – прозвучал чей-то громкий голос, но он тут же потонул в раздавшемся взрыве.

Крики боли, мат и продолжающиеся угрозы в мой адрес. С кем меня только не сравнили!

Тело уже совсем ослабело, но сознание ещё работает. Лучше умру, но живым на потеху противнику не сдамся.

Правой рукой взял гранату и крепко её обхватил.

Так бывает на войне. Нужно принимать сложные решения. Особенно мне, капитану Российской армии Алексею Калугину.