– Не повод желать смерти, – усмехнулась Мария. – А вы еще и метафизик, верите в реинкарнацию?

            – Я для себя решил, что наша жизнь слишком противоречивая вещь, чтобы быть единственным предназначением в этом мире. Это же скучно - считать, что из миллионов лет человеческой жизни ты появился один раз на какие-то восемьдесят лет, если повезет, и всё. Должен быть шанс, и не один. Хочу верить, что мое «я» существовало всегда, и будет существовать вечно.

            – Поэтому вы как зритель относитесь к тому, что происходит?

            – Верно. Как зритель, но заинтересованный в «хэппи энде».

            – Но адреналинчику пустить в кровь не против?

            – А вы?

            – Давайте на «ты». Мы теперь оба ученые, а не преподаватель и студентка.

            – Идет.

            Беседа после установления нового формата вдруг прекратилась. Маша ждала, что Кирилл продолжит общаться так же беззаботно, но он замолчал. Кирилл вдруг понял, что у него давно не было личных отношений с женщинами, только деловые, все разговоры были о работе или вокруг нее. Когда Мария предложила перейти на «ты», он вдруг превратился в человека, который разучился это делать.

            На его счастье, катер сбавил ход. Из трюма поднялись сотрудники летающей лаборатории с контейнерами для пробирок и оборудованием для взятия проб.

            – Мария! – собеседницу Кирилла позвали на работу. – И вы, Кирилл, можете помочь, – попросил начальник лаборатории.

            Кирилл только в общих чертах представлял, что делать, но отказываться не стал. Любой опыт когда-нибудь пригождается. Ему выдали халат, респиратор, очки и резиновые перчатки.

            – Вы будете подписывать на пробирках глубину взятия образцов.

            – Хорошо, писарем, так писарем, – Кирилл ничуть не обиделся. Хоть он и был ученым с именем, но имя это было сделано не на взятии проб.

            Образцы брались у поверхности, с поверхности, с десятисантиметровой глубины, полуметровой, метровой и так далее, вплоть до пятидесяти метров. Кирилл тщательно подписывал пробирки и зрительно сличал образцы между собой. Вода, взятая с большой глубины, выглядела, как обычная вода, жидкой. Пробирки герметично упаковывались и убирались назад в контейнеры.

            За час были сделаны все планируемые заборы. Но катер не вернулся. Начальник лаборатории попросил пройти на запад еще километров на пятьдесят, чтобы сравнить образцы с теми, где изменения воды начались раньше.

            Водитель катера что-то пробубнил о том, что с ним об этом не договаривались. Он знал, как ведет себя его судно на обычной воде и был недоволен и даже напуган тем, как оно двигалось по густеющей поверхности. Представитель спецслужб связался со своими, и после короткого разговора дал водителю трубку. Смуглый мальдивец в мгновение ока из недовольного человека превратился в образец дисциплинированного военного. Он несколько раз произнес: «йес», при этом выпрямив спину, будто ему зачитывали приказ о награждении. Он положил трубку с сияющими глазами, полными благодарности. Без всяких пререканий он завел мотор и двинулся на запад. Через минуту на его телефон пришла «эсэмэска». Водитель глянул на нее, поцеловал телефон в экран и с улыбкой до ушей продолжил путь.

            Тональность мотора сменилась. Он визжал, но катер пробирался вперед тяжко.

            – Достаточно, – решил начальник лаборатории Черных.

            Катер после сброса оборотов встал, как вкопанный.

            – Работаем быстро, иначе застрянем здесь, – приказал Черных.