И это «хуже» расползается по нарастающей. Каждый раз, когда кажется, что достиг максимальной обречённости и верха отвратной перспективы, появляются новые обстоятельства. И каждый раз страшнее и пугающее.

Всё самое ужасное ещё впереди. Чувствую.

Меня никто не ищет, и никто не ждёт. Надежда на брата давно угасла. Ну как так? Как?

Даже не поняла, что меня завели в какую-то комнату, пока шла, провалившись в водоворот из мыслей.

Снова новое помещение. Всё это вызывало отторжение и тошноту. И новую порцию страха.

Меня встретили ещё два мужчины и женщина. Я их даже толком не разглядела. Мне хотелось забиться в угол и исчезнуть.

– Подготовьте её. – сказал им Виктор. – Аукцион сегодня ночью. И сделайте так, чтоб на ней не было видно синяков и ссадин. За бесценок её толкать не в масть. Девочка прибыльная.

После этого ушёл, оставив меня наедине с другими монстрами.

Дарина

– Идеально, золотая девочка. – кружил вокруг меня мерзкий мужчина, самодовольно разглядывая результат своих стараний.

Все они тут как коршуны. Готовы впиться когтистыми лапами и распотрошить. Их улыбки не обнадёживали. Наоборот, пугали и напрягали.

Чувствовала себя выставочным экспонатом. Нарядили меня соответствующе.

Соответствующе тому, если бы экспонатом была шлюха.

Я не ханжа, но не привыкла к подобной одежде. Всё время хотелось прикрыться, спрятать оголённые участки кожи, которых было слишком много. Хотя, возможно это по тому, что я знаю, где нахожусь и для чего именно. Оттого и желание спрятать тело, которое сегодня ассоциируется с куском мяса.

Бордовый огрызок платья обжигал кожу. Какими-то деталями оно было похоже на восточное одеяние. Но слишком откровенное и открытое для здешних мест.

Такое, блядское, но с едва ощутимой претензией на непорочность.

На запястьях широкие браслеты, маскирующие следы оставленные верёвкой. Эти синюшные борозды было непросто припрятать.

– Готова! – крикнул мой «стилист» в приоткрытую дверь. – Можете забирать!

После этого меня тут же вывели.

– Чем покорнее ты будешь, тем безболезненнее будет твоё существование. Помни это. И, давай, без фокусов там. – услышала обращённые ко мне слова Виктора, а после он достал шприц и приподнял его на уровень моих глаз. – Будешь проявлять гонор как сегодня вечером, обычной оплеухой не отделаешься. На кону твоя жизнь и моя репутация. Ты хоть товар и дорогой, но не бесценный.

Да, сегодня вечером я получила затрещину, что до сих пор немного мутит и голова тяжёлая. Пыталась сбежать.

Неудачно.

Потом долго брыкалась и сопротивлялась, пока меня волокли к Виктору. Кричала. Снова плакала.

Подсознательно понимала, что не получится сбежать. Здесь охраны валом. Везде замки и решётки. Но, надежда, как говорится, умирает последней.

После того как Виктор прочитал мне лекцию о правилах поведения на аукционе, его помощник вытолкнул меня на небольшую сцену.

Яркий свет слепил. Чьи-то сальные взгляды были ощутимы на расстоянии. Я даже не видела их обладателей, но физически чувствовала кожей.

– А вот и жемчужина нашего вечера! – проголосил ведущий аукциона. – Невинная и непорочная. Нежный, едва распустившийся бутон. Начальная ставка – десять тысяч долларов!

Я чуть было воздухом не поперхнулась. Вот так просто? Цена человеческого тела, оценённого в немалое количество нулей? Страшно представить, сколько должен брат, если здесь всё такими суммами измеряется. Только лишний раз убедилась, что помощи от него ждать не стоит.

– Кто больше? – фоном слышала голос ведущего. – Мужчина за третьим столиком! Ставка принята! Пятьдесят тысяч раз! Пятьдесят тысяч… Мужчина за седьмым столиком, ставка шестьдесят тысяч!