И в мертвой тишине отчетливо раздались восторженные повизгивания хлопающей в ладони Агнешки: «Да-да! Скорее! Скорей бы узнать!». За спиной пестуньи возник эскулап Круль, который взял из серой стопки первый фартук и, расправив, подал его Магде.

– Магдалена Мазур! – назвала пестунья первое имя.

И когда от третьего ряда отделилась веснушчатая девчушка и робко приблизилась к пестунье, Магда принудила ее склонить голову, а после повесила на шею фартук. С улыбкой завязав сзади тесемки, Магда соединила вместе ладони, призывая всех похлопать.

Он был совершенно обычным, без рюшечек и рисунков – серый фартук из простой ткани, единственным излишеством которого были два кармана.

– Ивона Лисовская!

Серый фартук.

– Зофия Муха!

Голубой.

– Виктория Доманьская!

Желтый.

– Данута Колоздей!

Голубой.

– Ирена Садовская!

Бросив мимолетный взгляд на Джину, соседка прошла к трибуне, и, склонив голову, позволила надеть на себя голубой фартук утробы, а после под общие аплодисменты присоединилась к остальным женщинам, получившим голубые фартуки. Последовавшая за Иреной Агнешка с ликующе-удивленным видом захлопала в ладоши, когда пестунья Магда перекинула через ее шею желтый фартук, означающий, что теперь она мессалина.

Фартуков на трибуне оставалось все меньше и меньше, и Джин становилось хуже и хуже, потому что ее имя не называли, а черные передники приковывали взгляд. Черные передники да круглое ухмыляющееся лицо эскулапа.

С заводов убежать невозможно, потому что они находятся в отдаленной местности и тщательно охраняются. Так сказала Ирена. А это значит, между адом № 1 и адом № 2 предпочтительней первый. Вот только Джин в него, похоже, уже не попасть, потому что фартуки кончились.

Пестунья еще раз поздравляет новоявленных чернавок, утроб и мессалин и принуждает всех хлопать, а затем говорит трем девушкам, оставшимся без фартука, в числе которых находится и Джин:

– Что ж, вы тоже послужите Догме и ваше служение будет хоть и не таким почетным, но нужным и важным. Вы отправитесь на наши замечательные предприятия, чтобы пополнить ряды его тружениц. Лутриутский завод химконцентратов, Виутский завод химических реактивов и, конечно же, Плуивский завод ликвидации вредных токсических веществ ждут вас! Я верю, что там вы сможете принести Догме наибольшую пользу!

А потом эскулап Круль, гадостно улыбаясь, расправил и подал пестунье передник, отличающийся от фартуков, во-первых, своим траурным черным цветом, а во- вторых, отсутствием нагрудника. Пестунья приняла его из рук Круля и провозгласила как приговор:

– Джина Моранте!

У парня был классически идеальный торс с хорошо прорисованными кубиками пресса и смазливое лицо, в которое она не всматривалась. Гораздо важнее было то, что у него оказалась дигамма – идеальный сорт, вкуснейшая и питательнейшая кровь, всего лишь нескольких глотков которой Джине хватило, чтобы насытиться до отвала.

Она оторвалась от мускулистой шеи и откинулась на водительское сиденье, на минуту полностью отдавшись будоражащему ощущению утоления, и только что выпитая ею кровь заиграла, заискрилась в ней ослепляющим сиянием, мириадами разноцветных блесток, сокрушительной силой и цветущей бурлящей жизнью.

Серебристый Ламборджини притаился в темной подворотне рядом с его домом. Джина могла бы подвезти его и к подъезду, но парень смущенно сказал, что его девушка может увидеть в окно – придется тогда рассказывать, кто привез его на таком дорогом автомобиле.

За те двадцать минут, которые он находился в ее машине, этот парень, имени которого Джин даже не запомнила, умудрился рассказать про свою жизнь все и порядочно утомить ее этой болтовней. Он десмонд, учится на втором курсе Колледжа бытовой магии, подрабатывает официантом в Арагаве, обычно после смены их развозят по домам, но в этот раз шофер почему-то не приехал, а на такси у него денег не хватало, и он подумал, что придется идти на другой конец города пешком, а тут такая красивая тачка, он махнул рукой на удачу, но даже и не надеялся, что Ламборджини остановится и в нем окажется такая девушка!