Все это отвратительно, и Джин с огромным трудом удается сдерживать бурю эмоций, которую поднимает в ней происходящее. Бессилие, злоба, испуг, возмущение, отчаянье, унижение и гнев. Яростный, безудержный, неукротимый гнев! Ее, Джину Моранте, привели сюда как какую-то бессловесную скотину, чтобы так запросто распорядиться ее будущей судьбой, которая в любом случае будет омерзительной и постыдной!

Послать бы пестунью Магду к дьяволу, рядом с которым ей самое и место! Выпустить наружу ярость и страх! За всю историю клана еще никто так не унижал члена дома Моранте!

Но свой гнев Джин должна обуздать. И просто молча пройти через все это, потому что периметру лужайки расставлены солдаты с автоматами наперевес, а неподалеку от Джины, пританцовывая, стоит лысая Агнешка, которая после пыток пестуний, кажется, немного повредилась в уме. И если сейчас Джин сорвется, то разрушит даже призрачную надежду выбраться из этого ада.

Но как справиться с неотвратимо заполняющим душу отчаяньем?

Ирена, с которой Джин за эти дни довелось обмолвиться парой слов, рассказала, что ее подруга недавно получила желтый фартук и ее отдали какому-то умственно отсталому, который был слишком сексуально активен и постоянно занимался ней сексом.

– А еще он был страшен, как смертный грех. Один глаз выше другого и какие-то петушиные наросты на лице… – печально покачала головой Ирена. – Агата плакала без перерыва… Я видела ее после ее сортировки несколько раз, и она постоянно плакала, можешь себе представить, когда у человека слезы текут и текут из глаз? А как тут не заплачешь, когда тебя такое чудовище во все щели дни и ночи напролет имеет? По мне уж лучше химзаводы! Она не выдержала, бедненькая, и перерезала себе вены. Я бы тоже так сделала! Зато теперь этому уроду опять нужна мессалина. И кому-то из нашего потока придется ей стать. Ты, я, Агнешка, или кто- то, имени кого мы не знаем… Впрочем, среди господ мужчин попадаются неплохие, которые обращаются с нами сносно или просто красивые, с которыми приятно… Некоторые мессалины даже довольны… Очень довольны, между нами говоря. В общем, тут как повезет.

«Как повезет…» – повторила про себя Джин, изо всех сил вдавливая ногти в кожу ладоней. От унизительности предстоящей процедуры сортировки и страха неизвестности хотелось плакать навзрыд, но она изо всех сил закусила губу, болью заглушая подступающие слезы.

А что, если ей дадут желтый фартук и отправят ублажать этого… с петушиными наростами? Что она сделает тогда?

Все просто – выкрадет нож и вонзит в его сердце, но не позволит ему к себе прикоснуться! И пусть после этого делают с ней что угодно… Хотя, что они с ней сделают, Джина и так знает. Пестунья Магда сразу предупредила, что за убийство или покушение на убийство мужчины в Догме юбке положена смертная казнь.

– Дочери Догмы, вот и наступил важный для вас день! – трубно провозгласила с трибуны пестунья Магда. И хотя она говорила без микрофона, ее было слышно даже с самых дальних рядов. – Сортировка! Сегодня вы отправитесь в дома ваших хозяев-мужчин, чтобы отныне верой и правдой служить им. Содержать в порядке дом. Услаждать их чресла. Рожать им сыновей, – и она поочередно притронулась к серой, желтой и голубой стопке фартуков. – Мы внимательнейшим образом изучили вас и сделали точные выводы, в какую из трех каст вас поместить. Мои милые девочки! Помните, что любой цвет фартука почетен, как почетно само служение лучшему полу. Возрадуйтесь, ибо в этот чудесный светлый день вы пришли к той доле, для которой были рождены.