За свою жизнь я совершил многое. Убивал, уничтожал, создавал заново. Всегда действовал решительно и никогда не колебался. Никогда не сожалел. Всегда знал, что сделал то, что было нужно.

Знал это и сейчас, но все равно не мог избавиться от неприятно тянущего чувства в груди.

Мне было жаль эту девочку. Этого ребенка. Она была маленькой по всем меркам моего мира. Неопытной, невинной, вызывающей неконтролируемое желание защищать. Еще там, в подземелье, куда ее притащили ищейки, появилось это желание – спрятать ее от всего мира. И от себя в первую очередь. Закрыть в высокой башне на тысячу замков, чтобы ничто и никогда не могло испортить ее невинной красоты.

А теперь она стала магом Смерти.

Катастрофический просчет с моей стороны. Не хочу и не буду оправдываться, но раньше ни один маг Смерти не пытался проникнуть в мой дом. Мой просчет. Выяснить, как он оказался на защищенной территории, так и не удалось, есть лишь предположение: Снежинка.

Нет, она его не провела, во всяком случае, осознанно. Она выступала в роли якоря – на ней остался отпечаток его магии, по которому на нее вышли ищейки и по которому сам Сах пришел к ней. Зачем он это сделал, тоже пока не понимаю, но подлянку мне подстроил знатную.

Зато было кое-что, о чем я точно не жалел: Снежинка осталась жива.

По ее грустным глазам и так видно, что этот ребенок пережил слишком много страданий, лишить ее жизни было бы непростительным преступлением.

Хотя, да, она стала магом Смерти, и уже к утру об этом будут знать все. И я сожру собственный язык, если хотя бы половина мира не попытается ее убить.

Кахэш!

Не скажу, что я ненавидел себя в этот момент за все совершенное, но врезать себе определенно хотелось.

Первый раз – за непростительный просчет.

Второй раз – за упущенного в суматохе Саха.

Третий – за стертые воспоминания Снежинки.

Нельзя было делать это, но иначе она бы просто не смогла. Я видел, сколько боли приносят ей воспоминания о брате, как трудно ей понять и принять его смерть. А теперь, наложенное на ее силы, это убило бы ее. А вместе с ней и всех нас.

– Ваше величество, какие будут указания? – ворвался в нерадостные мысли голос Мира, главнокомандующего отрядами ищеек.

Прежде чем ответить, я молча создал еще одно успокаивающее заклинание и отправил его к зашевелившемуся источнику, что был тремя этажами выше и правее. Полезные заклинания – теперь я даже на расстоянии улавливал любые изменения в организме Снежинки, и плевать, что на каждое такое заклинание, которых я за остаток ночи сплел уже штук пятьдесят точно, уходил приличный глоток энергии.

Восстановлюсь. А если выйдет из-под контроля новоиспеченный маг Смерти, не восстановится уже никто.

– За девушкой следить неотрывно. Усилить защиту замка. Расширить поиски Саха. Артефакторов ко мне.

– Кого именно? – уточнил Мир.

– Всех самых лучших.

Ищейка поклонился и растворился в стене, оставляя меня в кабинете одного. Надо тоже идти, дела не ждут, но желания не было. Хотелось плюнуть на все, подняться на три этажа выше, пройти в темную спальню Снежинки и просто смотреть на то, как она спит. Хоть одну маэ.

Эта малышка действовала на меня странно успокаивающе. Она как экзотический необитаемый остров посреди штормового океана. Над ним хмурое небо, грохочет гром, кругом скалы и рифы, и волны так и норовят поглотить тебя, но стоит коснуться земли, как ты чувствуешь себя куда лучше. Все происходящее сдвигается на задний план, пока ты, лежа на песке, любуешься изящными кронами высоких тонких деревьев.

Она необычная, и мне это нравится. Ясные голубые глаза, похожие на две льдинки, не выходят у меня из головы. И волосы, как снежное полотно. Кожа ровная и невероятно светлая по сравнению с обитателями моего мира. Она – снег. Снежинка. Маленькая и хрупкая, того и гляди растает.