— Это чак-чак. Не узнала?

— Первый раз слышу. И вижу. Это что-то съедобное?

— Да. Обжаренные кусочки теста с медовым сиропом. Ты что, никогда не пробовала? — уточняю удивленно. У меня, наверное, челюсть отвисла. Разве есть кто-то, кто не пробовал чак-чак?

— Нет, — отрицательно машет головой, а ее белоснежные локоны оживают в такт ее движениям.

— Ну ты даёшь! Ничего, со мной наверстаешь.

— Это вряд ли, — ее улыбка становится ещё шире, и она поясняет, — у меня аллергия на мёд. Но все равно спасибо, мне приятно.

Супер! Мои старания насмарку. Мне захотелось разом потребовать весь список ее дефектов, чтобы снова не попасть впросак, но я вовремя прикрываю рот. И, поздно спохватившись, киваю на пакет:

 — Аккуратно, внизу клубника. Надеюсь, с ней нет проблем?

— Нет, — мягкий тон ласкает душу. Странно. Как она взорвала мой мозг вчера. И как умиротворяюще действует на меня сегодня. — С клубникой я очень даже дружу.

У меня не возникло ни малейшего разочарования, что я прохлопал вечер с Лией. На болте я вертел все ее капризные и ноющие «Ну Мариииб…». Поначалу меня это реально забавляло и даже казалось привлекательным, а сейчас порою хочется скрежетать зубами от злости.

Смотрю на дочку Марка и невольно замираю.

У неё потрясающая улыбка. Немного стеснительная, искренняя и светлая. Светло-голубой взгляд отличается осторожностью, но боязни в нем нет. И это уже очень радует. Вчера девчонка затравленно озиралась и старалась не поворачиваться ко мне спиной.

— Пойдёмте ужинать? Я умираю с голоду.

За столом Мира все также ведёт себя скованно и неуверенно. А я только сейчас вдруг подумал. Стесняется?

— Я не знаю, в каком виде салат вы предпочитаете, и сделала на своё усмотрение.

Салат оказался что надо. Много зелени, как я люблю. Хвалю одобрительно, потому что Мира, очевидно, ждёт от меня оценки.

Но я рано обрадовался.

Уже готовый поблагодарить ее за внимательность и в какой-то степени заботу, я вынимаю рыбный хребет и отправляю в рот первый кусок рыбы. И тут я, наверное, даже в лице поменялся. Фу, гадость!

Сдержаться и проглотить его стало для меня неимоверным подвигом. Пересолено ужасно. Ну просто несъедобно. Стиснув зубы, я все же осилил несчастный кусок и залпом осушил стоящий рядом стакан. Это отвратительно…

Но девчонка старалась, и мне бы не хотелось губить ее инициативность.

— Рецепт в интернете нашла? — нахожу самый нейтральный вопрос.

Стараюсь не морщиться, но язык до сих пор жжет от соли. Она половину банки туда пульнула?

— У подруги пришлось клянчить. Я на самом деле не очень люблю готовить. Ну как, съедобно? — с надеждой в голосе уточняет, кивая на вилку в моей руке и вскидывая вверх брови.

— Ты молодец. Очень старалась, — лучше б я в кабаке заказал. Серьезно. Таким помоям в моей тарелке ещё не приходилось бывать.

Мира снова стеснительно улыбается и губами аккуратно снимает с вилки кусочек рыбы. Я даже не понял, как неконтролируемо подался вперёд, впившись голодным взглядом в ее губы. Сглатываю.

Мира округляет глаза, испуганно на меня смотрит и, скривив рожицу, тут же тянется к салфетке.

— Нет уж, глотай давай. Я же смог, — произношу, немного смягчившись и чуть посмеиваясь.

— Фу! Какой ужас! Вы почему не сказали, что пересолено страшно?!

— Тогда ты бы не попробовала, — сижу и бесстыже наслаждаюсь ее замешательством.

— Я испортила все четыре куска… — настроение уже зашкаливает. Так забавно наблюдать, как девчонка корит себя из-за ерунды. — Простите. Оставила вас голодным…

И тут я вдруг отчетливо увидел перед собой картину…

— А знаешь, что мы сделаем?