— Скажи-ка лучше, что там за история с деньгами.

— Ну вы, судя по всему поговорили. И ты в курсе, как дело было. Думаю, она рассказала все, как есть.

Друг натыкается на мой убийственный взгляд, но ответом мне служит лютое спокойствие и непоколебимая решимость. Как будто Хакер полностью уверен в своей правоте.

— Давай так, Вить. Сейчас это важно. Она сказала, ты выпнул ее из города.

— Естественно. Ты одной ногой в могиле лежал. Тебе лажу впарил, а ты как хотел?! Я в тот момент не смог бы обеспечить ее безопасность. А ты головой вообще не думаешь, когда дело касается ее. И до сих пор, по ходу.

— В смысле? Я сказал ко мне ее привезти. Сказал, что сам связаться не могу.

— Чтоб вас обоих закопали? За ней хвост постоянно был. Чьи люди — тогда выяснять было некогда. И вы оба живы только благодаря мне, если что.

Тон его меняется. Становится сухим, жестким. С Витей мы прошли через многое. Бок о бок. Никогда не поверю, что он за моей спиной козни строил. Я со всеми был начеку, и даже с самыми близкими, в том числе и с ним. Но Хакер не разочаровал ни разу.

Всматриваюсь в его лицо, в суровый прищур глаз, квадратный подбородок. Ни толики сомнения на его лице. Раньше он был другим. Раньше он улыбался чаще и был дружелюбнее, атмосфера рядом с ним была легче. А сейчас я вижу глубокую морщину между бровями и застывшую боль в глазах. Боль от утраты близких. Я помню его реакцию, когда он узнал о гибели жены и дочери. Первые его слова навсегда отпечатались в памяти:

«Жизнь положу, но найду паскуду».

Увы, поиски не увенчались успехом. У меня были свои соображения, но я не смог их озвучить. Я не виновен в том, что у Вити теперь нет семьи, но...

Отмахнуться от собственных мыслей не получится никогда. Косвенно я считаю себя причастным. Я тоже не смог защитить и обеспечить их безопасность. Из всех потерь, которые тянутся за мной по жизни, эта — одна из самых тяжёлых. И я ничего не смог сделать. Хотя, наверное, мог бы. Невинные жертвы — самое страшное, что изначально преследовало меня по ночам. Позже я совсем огрубел, смирился и просто перестал думать об этом. Не считать, сколько живых душ осталось в нашем бренном мире вместо усопших.

— Хвост какой?

— Ты глаза-то открой, братишка. Она же подставная. Подложили ее под тебя. Но тогда, когда ты истекал кровью, какой смысл говорить было?

— Хорош гнать уже. Давай по факту.

— Мариб даже против столичных тогда выстоял, ты вспомни, какая резня была?! В первый раз тебя не добил, дальше он сам подставляться не стал. Этот араб хитрец тот ещё, он никогда не гнушается такими методами. А ты как осел повелся и поплыл. Отсюда и последствия. Я ее даже когда на поезд посадил, слежку учуял. Ты же будто нюх потерял. Вообще ничего не видел.

— Бабло при чём?

— Слушай, — Хакер начинает раздражаться, даже рюмку одним резким движением подальше отодвинул и подался вперёд. — Мне было начихать, куда она поедет. Но ты сказал позаботиться. Я позаботился. Как смог. Сумма более-менее была. Я не нянька, Ром. У Яны были средства к существованию хотя бы на первое время. У тебя — уверенность, что у неё все хорошо. Если бы я ее привёз, тебя бы дожали. И ее, скорее всего, тоже. А ты сидишь и возникаешь, что не сдох ещё.

Положение дел начинает проступать особенно ярко. Разрозненные детали, наконец, складываются в целостную картину. Я понял. Я понял, кто на кого бочку катил. И Витя-то тут, собственно, и ни при чём. Он реальный расклад дал. По делу. Все как было. Вот только чисто с его стороны.

Я понял. Только теперь как-то уже поздно слишком...