Рудольф старался вести себя максимально непринуждённо, ведь к девяти стали приходить сотрудники административной части завода, включая Танюшу. Она улыбнулась ему, проходя через турникет, игриво сверкнула своими прекрасными серыми глазами, и сердце Рудольфа забилось ещё быстрее.

Ох, если бы она знала, что сейчас будет!

Нет, нельзя думать о Тане, надо сосредоточиться на задании, Эдвард прав, всё личное потом. Самого Гордона и других инвесторов Рудольф не видел, он знал, что они тоже прибывают к девяти через доступный им секретный вход. А в десять появится группа захвата, чтобы взять их всех во главе с Костиным на месте преступления. Это будет феерично! После такого карьера Алемского должна поползти вверх, не говоря уже про повышение в звании.

Чтобы унять волнение, Рудольф начал ещё раз проверять своё рабочее место. Нужно было всё зачистить и убрать следы, которые могли бы указать на то, что он долгое время вёл прослушку. Вся запись с жучков была на аудиокассетах, которые теперь лежали в его спортивной сумке под сложенной в рулон сменной одеждой. Возможность находиться на заводе в полном одиночестве целую ночь позволяла Рудольфу развернуть здесь целую студию звукозаписи. Он прослушивал жучки и записывал всё на кассеты. Кропотливо, по крупицам собирал информацию, которая надолго должна была засадить Костина за решётку. От громоздкой аппаратуры он избавился ещё ночью, до того как на работу пришли первые сотрудники. Остались только эти кассеты. Без них даже отчёты в МОЗ, которые он каждый день отправлял, не имели бы должной силы.

Рудольф волновался. Его мысли скакали с предстоящего захвата к Татьяне. Мужчина понимал, что она была не простым увлечением, а чем-то бо̒льшим. Но что станет с их романом, когда всё закончится?

Вместо того чтобы думать о вентиляционных ходах и проникновении в лабораторию, Рудольф стал мечтать о том, как пригласит Таню в Валдарию, познакомит со своей мамой. Представлял удивление и восторг на прекрасном лице девушки. Увлечённый этими грёзами, он слишком поздно обратил внимания на двух крепких мужчин, что подошли к его посту. Рудольф встречал их на заводе и прежде, поэтому не видел причин для беспокойств.

– Ты ведь Радик Алымов? – спросил один из них.

– Верно.

– Пойдём, поможешь нам.

Рудольф сглотнул. Интуиция отчётливо посылала сигнал тревоги и настойчиво советовала дать дёру при первой же возможности. Но мозг всё ещё с надеждой увещевал, что, возможно, им на самом деле нужна его помощь.

Однако они шли прямо к кодовой двери, один из здоровяков ввёл нужную комбинацию, которую Алемский и сам уже знал наизусть, и отворил её

– Мне туда нельзя, – попытался было возразить Рудольф, но мужчины неожиданно схватили его за руки с обеих сторон и втолкнули в дверной проём.

К такому повороту Рудольф не был готов, только сейчас он понял, как же был глуп и беспечен на самом деле, раз не предвидел подобный исход событий и не разработал на этот счёт план. Противник превосходил не только числом, но и габаритами, отбиваться смысла не было, но мужчина всё же попытался вырваться. Тогда его с силой швырнули на пол, и один из здоровяков стал бить его ногой в живот. Сквозь собственные стоны и глухие удары затылком о стену Алемский услышал, как один верзила сказал другому вернуться и обыскать сторожевой пост. Это было самое ужасное, о чём Рудольф только мог подумать: ведь там остались кассеты со всеми уликами!

Когда Рудольф пришёл в себя, то первым делом почувствовал вкус крови во рту. Он попытался пошевелиться, но сразу простонал от боли: руки были обмотаны металлической проволокой.