– Я думала, ты старый, – растерялась девочка. – Или врёшь всё? Меня Виола не предупреждала.

Ей вдруг стало стыдно за своё наглое поведение. Вроде, не принято старшим хамить. Но стоявший перед ней Плюша выглядел таким маленьким! И в то же время взрослым.

Вообще-то малышню девочка не уважала: глупые, поговорить с ними не о чем. Один Кирюха, младший брат её лучшей подруги Иринки, казался ей едва ли не ровесником. Закончив первый класс, мальчуган так здорово разбирался в компьютерах, что все Люсины одноклассники с удовольствием садились с ним играть в стратегии и стреляли. «Буду к нему относиться, как к Кирюхе, а там решу», – подумала девочка.

Вдоволь налюбовавшись её озадаченным видом, паренёк рассмеялся.

– Да не вру я! Это Виола над тобой подшутить вздумала. Она такие шутки обожает. Пошли в домик, там всё расскажешь!

Миновав довольно просторное крыльцо с креслом-качалкой и гамаком, они вошли внутрь. Вечный человек жил небогато. Стол, две скамьи и табуретка, книжный шкафчик у стены да сундук в углу, охапка дров у русской печки и, как не странно, электроплитка и холодильник – вот и всё, что увидела внучка волшебника. По бревенчатым стенам были развешены несколько небольших вышитых бисером картин, пара икон в светлом углу и фотографии, с которых в окружении многочисленных детей смотрел ещё молодой, но уже лысеющий человек в строгом сером костюме с галстуком.

Пока Люся осматривалась, вечный человек готовил стол – слазил в погреб за вареньем и мёдом, достал из холодильника масло, сыр, булочки… Разлил чай по чашкам…

– Садись, угощайся да рассказывай, что за беда тебя в такую глушь привела, – пригласил он её к столу.

Плюша оказался весьма интересным собеседником. Он не только выслушал Люсю, но и поведал свою историю:

– Родился я давно, ещё до татар. Семья моя была небогатой, поэтому особо-то я и не учился. Жил беззаботно, плёл корзины, хлебницы, пчёл разводил… Так бы и помер в своё время как все, да случай один со мной произошел. Грибы я люблю собирать, ну просто жуть как. И вот брожу однажды по лесу. А далеко зашел, заплутал. Начало осени было: тёпло, сухо. Пить мне захотелось. Спустился к ручью, да у воды старичок сидит. «Плюша, – говорит, – не пей отсюда. Не твоя то водица. Пойдёшь по тропке, там дуб большой увидишь. Такой дуб ни с чем не спутаешь. Красавец! Так ты у корней его листья отгреби старые, источник расчисти, а то пересохнет. Вот из этого источника и напьёшься. Добро тебе будет». Послушался я его, дубок сыскал, родник расчистил… Видно, водица там непростая была. Живу с тех пор, не ведаю сколько, про хвори забыл, на войне ни сабля, ни пуля не берёт. Всё костлявая стороной обходит. Не приглянулся, видно, я ей.

– А ты всё время такой… Я имею в виду, молодой? – Люся сразу ему поверила. Ей было ужасно интересно – как это – жить вечно.

Плюша расплылся в блаженной улыбке.

– Нет, конечно. Такой молодой я уже год. Проживаю до старости, а потом снова ребёнком делаюсь. Мелочи прошлые забываются, главное остаётся… Видела уже, небось, фотографии… Ты чай-то пей, остынет! – вечный человечек засуетился. – Мёда не забудь попробовать. Сам собирал. Давно такого урожая не было, как в прошлом году. Лет сорок уже…

За окном медленно опускалась ночь, наползая со стороны реки темнотой и птичьими вскриками. Тёмной загадочной стеной вставал дальний лес, обещая заманить в самые чащи и там оставить под присмотром светящихся во тьме гнильцой коряг. Об оконное стекло несколько раз упрямо ударился крупный жук, словно напрашиваясь в гости, а Люся и Плюша ещё сидели за столом при свечах, вели неторопливую беседу.