— Поцелуй. И?

Владлен Леонидович поставил стакан на стол и, видимо, собравшись с духом, выдохнул:

— Странно, что о нём не говорят. Разве это естественно?

Я удивилась. И удивилась сильно.

— А надо, чтобы полоскали ваше имя, чтобы услышала Татьяна? Вы серьёзно?

— А. Татьяна. Понятно.

Мы замолчали. Я не могла отвести взгляда от его лица, пытаясь уловить в микромимике ответ на свой вопрос. Мужчина выглядел разочарованным, о чём-то напряженно думал и смотрел в мои глаза. И его взгляд стал затягивать. Я чувствовала себя воздушным шариком: меня будто оторвало от земли, но узел в животе удерживал что-то, что наполняло меня и рвалось ввысь.

Босс первым нарушил молчание:

— Лолита, расскажите о себе.

Он опустил глаза на блюдо с закуской, и я, глотнув воздуха, удивленно обвела взглядом его кабинет: только что было цинковое с серебром море, и розовый рассвет распластался на тягучих волнах, распирая грудь и срывая дыхание, а теперь это просто кабинет в ореховых тонах с ароматом дорогого виски, так нагло испорченного колой. И томагавк с каким-то странно расстроенным взглядом, снова окунувший осколок пармезана в мёд.

— Что вы хотите узнать?

— Всё, что захотите рассказать. Про «не вышиваю крестиком и не люблю готовить» уже можно пропустить.

— Тогда осталось не очень-то и много…

Я собиралась сказать что-то незначительное, но большой глоток коктейля вдруг растёкся по пищеводу жаром и будто затопил тот тайник, где хранилось моё благоразумие.

Я взяла стакан и обошла стол переговоров, выдвинула стул и села рядом с Владленом Леонидовичем. Не знаю, чего я хотела. Видимо, добиться более раскованной обстановки, потому что пока разговор мало чем отличался от многочасовых мозговых штурмов, на которых босс всегда угощал шампанским и пиццей или роллами и бамбуковым пивом. Конечно, всего этого было немного, но обстановку сильно упрощало, и выдвигать немыслимые идеи никто уже не боялся.

Но вот почему-то виски сегодня не помогал. Мы цедили тягучие слова, как янтарный элитный напиток, смакуя и ища в них новые нюансы. Мне уже надоело это, и нужно было или уходить, или всё менять.

А раз меня уже всё равно уволили…

— …я когда-то хотела выйти за вас замуж. И тогда этот поцелуй мог бы для меня что-то значить.

— А теперь?

— Хочу ли я за вас замуж? Нет, — вру. Нагло и беспардонно.

— И поцелуй?..

— Ничего не значит… Потому что это не тот поцелуй, которому можно придать значение. И вы это знаете.

— Девушкам свойственно преувеличивать.

— Я росла с папой.

— У вас хороший папа.

— Он лучший папа на свете. И он научил меня не повышать важность неважного, не придавать значения незначительному и не обращать внимание на мимолётное.

— Мда. — босс побарабанил пальцами по столу. — Это был плохой поцелуй, — сделал вывод. — Я понял.

Я вдруг разозлилась. Не знаю почему, но меня задели его слова. Я взвилась и стукнула стаканом по столу, расплескав остатки коктейля.

— Знаете, что?!. Да пошли вы!..

…и выскочила из кабинета.

4. Глава 4. На начало положено

Ефрем ответил на звонок сразу, будто держал телефон в руке и ждал звонка.

— Лолита, свет очей моих! Я уже дозвониться отчаялся!

— Угу. Ты где? — пропустила его пафос мимо ушей.

— Дома.

— Хочу в трактир, надраться и натанцеваться.

— А ещё нацеловаться и нае… Кхм.

— Как мазь пойдёт, — мрачно ответила. — Заберёшь меня с работы?

— Ты ещё на работе?! Я уже рад, что решил тебя нанять. Такие трудозомби мне нужны!

— Тогда жду у метро, заодно обговорим условия. Я задёшево не отдамся.

Другой график себе выторгую, чтобы утром спать подольше.

— Главное — отдашься. А условия… Еду.