– На носу холода, нужно уже присмотреть зимнюю куртку, чтобы ты в ней еще отбегала весну перед родами.

– Я на одном сайте присмотрела интересную куртку. Узнала о ней на «мамском» форуме. Называется слингокуртка, там есть вставка, которая позволяет носить куртку, когда подрастет живот. Если убрать вставку, будет обычная куртка. Еще можно купить специальный рюкзачок для ребенка, опять вставка, и можно, не одевая ребенка, как капусту, сбегать с ним в магазин. Считаю это очень удобным. Еще девочки говорят, что некоторые малыши отказываются лежать в колясках после трех месяцев, в этой ситуации помогает слинг.

– Слинг? – удивление и непонимание на лице Полины Сергеевны вызывает мою снисходительную улыбку.

– Да, слинг – это специальный кусок материи, который позволяет примотать к себе ребенка в удобной для него позе.

– Что за ерунда! Это очень вредно.

– Ничего не вредно. Врачи говорят, что при дисплазии, например, слинг очень полезен, даже как профилактика.

– Чушь!

– Полина Сергеевна, я не собираюсь вредить своему ребенку. Я много читаю, общаюсь по интернету с опытными мамочками, информацию фильтрую.

– В наше время... – сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, готовясь выслушать монолог «в наше время», но Полина Сергеевна ничего не добавляет, так как мы вместе слышим, как открывается входная дверь. Она поспешно встает со стула, я тоже вскакиваю на ноги, но торможу себя после первого шага. Не надо мне выбегать встречать его... Не надо. Возвращаю себя обратно на стул, поправляю футболку, приглаживаю волосы, складываю руки на коленях. Слышу тихие голоса, его сдерживаемый смех, не спешу поворачивать голову, но уже чувствую его присутствие. Взволнованно дышу, поднимаю глаза.

– Здравствуй, Аня.

– Здравствуйте, Никита, – наши взгляды пересекаются. Отмечаю, как у него загорело лицо, что в этот раз у него не борода лесника, а щетина, что смотрит на меня слишком пристально, не так, как раньше. И что бы это могло значить?

– Никита, ты, наверное, голоден. Садись на мое место, Аня сегодня чудесный ужин приготовила, еда просто тает во рту, – Полина Сергеевна усаживает его на стул, ставит тут же чистую тарелку, мечется между плитой и столом. Никита сдержанно улыбается, я не могу сидеть и ничего не делать. Вскакиваю на ноги, нарезаю ему хлеб, достаю вилку с ножом. Когда наши пальцы соприкасаются при передаче столовых приборов, я чувствую легкую волну тока от прикосновения. Мы смотрим друг другу в глаза, впервые за долгое время теряю связь с реальностью, с происходящим вокруг. Зрачки Никиты расширяются, делают глаза почти черными. Интересно, только меня сейчас так накрыло или его тоже?

– Все в порядке? – довольно резко врывается в наше молчание, в наш зрительный контакт голос Полины Сергеевны. Никита неторопливо забирает вилку, отводит взгляд в сторону, я, смущенная своей реакцией, отворачиваюсь. Наверное, мне стоит уйти в свою комнату.

– Аня, чай забыла попить. У нас сегодня абрикосовый пирог.

– Пирог? – Никита улыбается, я присаживаюсь и скованно улыбаюсь ему в ответ. – Тоже ты приготовила?

– Да. Сегодня у меня было огромное желание приготовить что-то вкусное.

– Аня чудесно готовит, я ей уже сказала, что повезет ее мужу.

– Да, повезет, – я смотрю на дно своей чашки, голос Никиты нейтральный. Вероятно, я придумала себе возникшее притяжение. Оно, может, и есть, но только с моей стороны, я вновь себе напоминаю, что нельзя об этом думать.

– Ой, вспомнила! – Полина Сергеевна показательно хлопает себя ладонью по лбу. – Меня Маруся просила заскочить к ней, – я и Никита недоуменно смотрим на суету пожилой женщины, на то, как она довольно резво ретируется в прихожую. Мы не успеваем даже задать ей вопрос «зачем», хлопает входная дверь. Пожимаю плечами и смотрю на молчаливого мужчину. Он секунду смотрит в дверной проем, потом доедает ужин.