- Не попросит, пока ты будешь безупречна.

В глазах Лилайта почудилась безжалостность, хотя улыбка, игравшая на его губах, выглядела как прежде. «А если потребует — туда тебе и дорога, недостойная», - привиделось ей на лице Просветленного. На глазах Интенты выступили слезы.

- Иди, милая. Думай до утра, - поторопил ее Просветленный голосом, исполненным вселенского покоя. Он ничего от нее не требовал и не ждал. Единственным человеком, которого могло разочаровать ее решение, оставалась она сама.

3. Глава 3.

Вотчина Темных. Замок Мерсье.

Западное крыло, отведенное под Академию, всегда жужжало, как осиный рой — и днем, и ночью. Лишь в ранние утренние часы жизнь там ненадолго замирала.

Переходя на жилую половину, лорд Мерсье каждый раз чувствовал, как тишина буквально звенит в ушах. Его спутница шелестела юбкой рядом, стараясь почти не дышать. Он управлял ее молчанием — девушка заговорит лишь тогда, когда он пожелает.

Постоянной трескотни он не любил, и теперь любая женщина в его присутствии интуитивно понимала это, получала эту информацию к сведению с полужеста, полуповорота головы — и благоговейно замолкала, кем бы ни была. Он научился обучать их собственным желаниям, манипулировать, вынуждать вести себя в его присутствии так, как ему нравилось.

Два слова тут, два слова там, цитата из философского трактата: «Лучшие женщины покоряют мужчину своим молчанием» - и все, любая сразу захлопнет ротик. Кому же неохота быть лучшей и покорить своей загадочностью самого Черного Лорда? Лорд-то — вот он, только руку протяни. Сам ухаживает — стало быть, видит в тебе что-то необычное, а ты-то, и правда, всю жизнь подозревала, что родилась особенной. Стало быть, не показалось.

Сначала, конечно, следовало произвести впечатление — мощное, захватывающее. Загипнотизировать, обезвредить, подавить. Много рассказывать о себе, о своих деньгах — не впрямую, конечно, просто упомянуть о количестве самых современных самоходных карет в гараже — их, знаешь, дорогая, у меня пятнадцать. На эту не смотри, ей красная цена - маленький алмаз с куриное яйцо. Просто так ее взял, осенью по грязи гонять — не маркая.

Женщины застывали, подбирались, их глаза слегка стекленели, как под воздействием вампира в полнолуние — и так он узнавал, что можно двигаться дальше. Делать неожиданные комплименты — не ей, другим женщинам, поистине необыкновенным и заслуживающим этого. Похвалить красоту верховной ведьмы, в ее триста выглядевшей на двадцать восемь, похвалить ум первой красавицы-феи.

А то, что она кажется дурочкой, не гляди, дорогая, я-то с ней лично знаком, интеллект как бритва, просто образ такой, на потребу публике. А затем, когда перечислишь двух-трех умнейших и красивейших женщин королевства — обязательно заметить, что с ними что-то могло бы быть — точнее, они хотели, просили даже, но я не стал. Их-то много таких, а я один. Ищу особенную — и тут заинтересованный взгляд на жертву, но как бы мимолетный — может, это ты — особенная?.. А может, и нет...

На этой части разговора почти у всех девушек, кроме самых деревянных, начиналась внутренняя борьба — ревность вступала в схватку со здравым смыслом, а здравый смысл на другом фронте уже сражался с соблазном, и много еще с чем сражался — самое кровавое месиво с гордыней, этим вот польщенным чувством особенности — и разум всякий раз бывал побежден. На втором свидании, редко на третьем, можно было вести любую студентку или молоденькую учительницу в постель. Но настоящее искусство заключалось не в том, как довести соблазненную до спальни, а в том, как выставить ее оттуда без скандала. До сих пор это удавалось ему не всегда.