– Ты могла сказать! – рявкает он, резко встряхивая меня за плечи.

– Убери свои руки, – сквозь зубы цежу я, но Даниил ещё крепче сжимает свои пальцы. – Я не хочу разговаривать с тобой сейчас. Этот разговор ничем хорошим не закончится.

Гнев, пылающий в глазах бывшего супруга, окутывает и меня. У каждого из нас своя правда, которая не нравится нам обоим, но с этим уже ничего не поделаешь. Сложилось так, как сложилось. Ничего не изменишь. Другой момент – что делать теперь с этой правдой.

Воскресенский резко отпускает меня и отходит не некоторое расстояние, соблюдая дистанцию. Некоторое время мжчина о чем-то размышляет, после чего снова поворачивается ко мне.

– Сегодня вечером я заеду за тобой, и мы все обсудим, – в тоне Даниила слышится лишь мнимое спокойствие.

– Сегодня вечером у нас встреча с семьей. Завтра мы с Кирой возвращаемся домой, – роняю я. Черт возьми, как необдуманно!

– Что? – Воскресенский в изумлении, смешанном с негодованием, выгибает бровь.

– Я закончила все свои дела в столице, поэтому мы возвращаемся домой, – спокойно говорю я, непроизвольно делая шаг назад.

– Вы никуда не поедете! – рявкает он.

– Это не тебе решать, – напряженно произношу я.

– Агния, я не шучу, – Воскресенский в два счета оказывается в критической для меня близости, сканируя мое лицо черными как смоль глазами. – Я заеду сегодня в семь. Будь готова.

Мужчина пристально вглядывается в мои глаза, видимо, пытаясь найти ответы на какие-то свои вопросы. Ничем не выдавая свой страх лишиться дочери, я выдерживаю тяжёлый взгляд Даниила. В воздухе вновь повисает уловимое напряжение, в котором отражаются эмоции обеих сторон. И мне кажется, негласная война уже объявлена.