Сегодня Киру мне не с кем оставить, поэтому дочка едет со мной на встречу. Я выбираю уютную кофейню с игровой на окраине столицы, но это совсем не удивляет Арину. Раньше мы частенько посещали не самые популярные заведения столицы. И когда нам хотелось просто поболтать по душам вдали от городской суеты и шума, мы с подругой ехали в маленькие ресторанчики с прекрасной кухней.

– Привет, Ариш, выглядишь чудесно! – я обнимаю подругу.

– Привет, Агги! Рада, что нам удалось встретиться, – широко улыбается она. На лице девушки нет ни одного следа печали или грусти, что очень меня радует.

– Да, мы пробыли здесь почти месяц, а встретиться удалось только сейчас. Встреча в больнице не считается, – я присаживаюсь на диванчик.

– Где Киренок? – Арина заглядывает в игровую и тут же встречается взглядом с моей дочерью.

– Какая красивая девочка, Агги! – восклицает Самойлова, разглядывая Киру. – Глазки твои, а в остальном...

– Риш, я хотела тебе кое-о-чем рассказать, – я набираю в легкие побольше воздуха.

– Давай, но только я закажу что-нибудь поесть, не то умру с голода, – усмехается девушка, после чего подзывает официанта.

Пока Арина мучает парня расспросами о блюдах, представленных в меню, мой телефон издает короткую трель. Не глядя в экран, я открываю журнал сообщений и замираю. В отправителях числится Даниил Воскресенский.

Доброе утро! Нужно срочно поговорить. Где ты? Я подъеду.

Недолго думая, я набираю односложный ответ.

Привет! Я занята. Напиши, что хотел.

Проходит десять, двадцать минут, но ответ так и не приходит. Я отрешенно смотрю, как подруга поглощает свой завтрак, параллельно слушая забавные истории о ее сынишке.

– Моя Кира – дочь не случайного парня, ее отец Даниил, – выпаливаю на одном дыхании.

Вилка застывает в тарелке Арины. Девушка едва не давится едой, а за столом воцаряется напряженное молчание. Моя подруга не понаслышке знает семью Воскресенских, поэтому ее испуганное выражение лица весьма оправдано.

Самойлова переводит взгляд в сторону детской игровой и молча наблюдает за Кирой. Моя подруга кивает девочке головой, ласково улыбаясь, а я обреченно вздыхаю, жалея, что не рассказала Арине раньше.

– Кира – дочь Воскресенского? – удивленно спрашивает подруга.

– Никто не должен знать об этом. Мы были уже в разводе, когда я забеременела, – мой голос дрожит.

– Агния, но девочке уже четыре года, – возражает она. – Ты видела, кем стал Даниил? Он отберет ее, стоит ему лишь раз взглянуть на малышку. На тех фотографиях, которые ты мне присылала, не слишком понятно, но, увидев Киру воочию, ясно абсолют все. От тебя ей достались только глаза. Ну и пол.

– Мы вернемся в Лондон, и он ничего не узнает, – я смотрю на дочь, которая кормит куклу в игровой, и мысленно молюсь, чтобы завтрашнее утро наступило как можно раньше.

– Агния, я очень надеюсь, что вы успеете уехать, хотя, – она делает небольшую паузу, – он вас из-под земли достанет, сто́ит ему узнать о ее существовании.

– Боюсь, что он уже знает, Арин, – по слогам едва слышно произношу я.

– Если это так, то он вас точно никуда не отпустит, – говорит подруга.

– У него есть жена и скоро будет ребенок. Хотя я не уверена, что ребенок его, – я делаю глоток черного кофе, после чего продолжаю. – Думаю, Алиса добилась своей цели не совсем честным способом.

– Думаешь? Хочешь так думать, Агги, – тихо замечает подруга. – У тебя до сих пор есть к нему чувства.

Неожиданно дверь в кафетерий открывается, и я ловлю на себе суровый взгляд бывшего мужа. Кровь стынет в жилах, а сердце, кажется, и вовсе останавливается. На меня обрушивается тяжёлая энергетика Даниила Воскресенского, которая заставляет пожалеть о том, как некоторое время назад я ответила на его сообщение. Трясущейся рукой ставлю чашку с кофе на стол, едва не разливая черную жидкость, и принимаю на себя первый негласный удар.