– Нет, Олег. Это не эксперимент, и не твои фантазии. Это – реальность. Единственная оставшаяся доступной для людей реальность.

Олег резко повернулся. На тропинке перед домом, там, где минуту назад не было никого, стоял Илькин. Лохматый, нестриженый, всё в тех же оливковых шортах и алой футболке. Олег хотел сообщить пацану, что сам он – игра воображения. И осёкся. С юного лица на него смотрели глаза не просто взрослого человека – старика.

Крики она услышала на нижних ступеньках, у самого балкона.

Сильвия как раз приостановилась, окинула придирчивым взглядом свое творение – небоскрёб-спираль в пятьдесят четыре этажа… Когда она только ступила на лестницу, заходящее солнце ещё отражалось в изогнутых стенах высотки. Сейчас же светило спряталось, а над высоткой сгустился туман, скрыл верхние этажи. Спускаться с небес лучше незамеченной. Ни к чему лишние разговоры о её «чудесах».

Так вот, Сильвия спустилась. И тут же услышала… Замерла, прикрыла глаза, сосредоточилась на мыслепотоках жителей, прощупала один, второй – есть!

В триста третьей проблемы. Ох уж эти творцы великие. Сильвия шагнула на широкий балкон, перегнулась через перила, вгляделась. Ничего не видно – туман. Досадливо зажмурилась, сильнее сконцентрировалась на природных потоках: рассейся смог, ты мне больше не нужен. Снова выглянула.

Из окна бабушки двумя этажами ниже пахло геранью и свежими пирожками, закроешь глаза – и словно вновь оказалась во дворе своего детства, в пятиэтажной хрущёвке, а вовсе не в футуристическом небоскрёбе. И соседка баба Надя сейчас окликнет тебя, пятилетнюю непоседу, позовёт на чай с пирожком, и ты радостно понесёшься к ней на третий этаж. Какой же ребёнок откажется от угощения? Тем более, что другие соседи Сильвию не очень-то любили… А баба Надя была хорошая. Помнится, подливала она чай и повторяла: «Вспоминай меня иногда, как вырастешь». Сильвия вспомнила. Потому бабушка здесь… Дольше всего старушка привыкала не к новому миру, а к огромной, так непохожей на хрущёвку, квартире.

Мысли текли параллельно, не мешая наблюдениям. Справа от окна старушки на балконе орали друг на друга двое мужчин. Вернее, орал один. Гигант в рваной чёрной футболке. А парень в джинсах, синей рубашке и очках старательно пятился от крикуна вглубь балкона. Крикун не унимался, нависал над оппонентом, тряс кулаками, пучил глаза и вопил нечленораздельное. На другого было бы достаточно прикрикнуть на расстоянии, но… Сильвия бросилась в комнату, к выходу, к лифтам – все на нижних этажах. К эскалатору!

Бегущие ступеньки под ногами. Коридор, прозрачный пол, «небоскрёбные» розы – её гордость – у стены. Квартира «триста три». Стучать не стала, дверь, как и ожидалось, не заперта.

– Я тебя, паскуду, вытащил, я тебя, мразь, сейчас и порешу! – вопили с балкона.

Кулачища вцепились в синюю ткань.

– Святослав, фу! Остановись.

Не услышал.

Сильвия метнулась к балкону. Вскрик – разлетелись в разные стороны тапочки-вьетнамки. Она рванулась к перилам – человечек в синей рубашке, падая, нелепо размахивал руками, словно пытаясь взлететь.

– Лети! – закричала ему Сильвия. – Лети же!

Человечек кувыркнулся в воздухе и устремился вниз.

– Лети…

Упавший скрылся в вечерних сумерках.

Сильвия обречённо махнула рукой. Постояла, вцепившись в перила, тряхнула чёрными волосами, собранными в «конский хвост».

– Ладно, с тобой потом разберёмся, – сообщила кому-то внизу и пошла в комнату.

Названный Святославом метался из угла в угол, лупил кулаками в стену и изрыгал проклятия.