– О боже! Мир – такой, каким создал его творец, – так красив! – вслух произнес он и в этот момент уловил какое-то движение внизу, под балконом. Наклонившись, он увидел поднятое к нему детское личико. Под балконом стояла Сорелла.

В руках у девочки, одетой в одно из тех платьев, в которых она выглядела особенно смехотворно, была огромная охапка цветов. Платье было из органзы в цветочек с оборками из тюля, но ноги девочки оказались босыми, и от этого выглядела она как принцесса, выдающая себя за нищенку. Рэндал облокотился о перила балкона и чуть свесился вниз.

– Доброе утро, Сорелла, – сказал он. – Разве в такое прелестное утро имеет значение что-либо еще?

– Какого рода вещи вы имеете в виду? – настороженно спросила девочка.

– Всякие скучные и важные вещи, которые, по мнению людей, необходимо делать, – ответил Рэндал. – Надеюсь, ты понимаешь, о чем я. Вещи, которые для тебя полезны, вещи, которые тебе помогут, вещи, которые позволят тебе многого добиться, вещи, которые надо сделать, потому что иначе все придут в ужас. Разве все эти вещи имеют значение? Вот о чем я говорю, Сорелла.

– Если бы они не имели значения, вы бы не спрашивали меня, имеют ли они значение, – ответила на это Сорелла.

Рэндал вдруг почувствовал, как внутри его вскипает раздражение. Конечно, сказанное было правдой, но почему-то ему совсем не хотелось эту правду слышать.

– Ты – самый несносный ребенок из всех, кого я знаю, – заявил Рэндал. – Почему ты не можешь смеяться, веселиться, как другие дети? Пойдем поныряем вместе в бассейне. По крайней мере, именно это я собираюсь сделать.

– Хорошо.

Сорелла неожиданно улыбнулась ему.

– Я спущусь через две минуты, – пообещал Рэндал, возвращаясь в комнату. – Я молод. Я весел. Я счастлив, – повторял он сам себе.

Рэндал надел плавки, он не забыл о том, что два нераспечатанных письма так и лежат на его кровати, словно обвиняя его в пренебрежении.

Стоя перед зеркалом, Рэндал причесался. Он не был бы хорошим драматургом, если бы не мог беспристрастно оглядеть свое отражение и найти его вполне приятным для глаз. Он загорел, теперь кожа его была цвета старой бронзы. Плечи у него были широкими, и хотя у Рэндала не было времени на физические упражнения, он вполне мог бы позировать скульптору для статуи молодого спортсмена.

Положив на туалетный столик щетку для волос, Рэндал повернулся к двери. Письма по-прежнему лежали там, где он их оставил.

– Черт бы побрал всех женщин! – пробормотал себе под нос Рэндал, сбегая по ступенькам.

Сорелла уже ждала его у бассейна. На ней было все то же старенькое синее купальное платьице, что в предыдущие дни. Явно с чужого плеча. Широкие складки были заложены по бокам и прошиты ниткой, не подходящей по цвету. Но, несмотря на принятые меры, платье сидело на Сорелле ужасно, и ей приходилось подвязывать его черным поясом, чтобы оно не соскользнуло с нее в воде.

Сорелла сидела на трамплине. Рэндал подошел ближе. Неприбранные черные волосы свисали по спине девочки, которая внимательно смотрела в чистую, прозрачную воду бассейна.

– На что ты там смотришь? – спросил ее Рэндал.

– Я представила себе, каково было бы лежать на дне и смотреть вверх сквозь воду, – ответила девочка. – Наверное, рыбам мы кажемся странными созданиями. Думаю, они считают нас чудовищами, живущими на небе.

Рэндал присел на край бассейна и погрузил ступни в воду.

– Ты всегда думаешь о подобных вещах, когда ты одна? – спросил он. – Лично я считаю, что рыбам живется совсем неплохо. Им ничего не надо делать, кроме как плавать туда-сюда, беседовать с другими рыбами и искать себе еду. Но хватит нам говорить о рыбах. Давай поговорим о тебе. Почему ты не купишь себе приличный купальный костюм?