– Эй, вы что задумали? – по очереди обвожу каждую пытливым взглядом.

– Настюха, а давай твоего Сеньку приворожим? – выдает Яна.

– Чего? – пузырьки ударили в нос, я закашлялась. – Зачем?

– Как зачем, Нестерова? Ты же его любишь?

– Люблю.

– А мы ему чуть–чуть поможем, чтобы он в тебя тоже влюбился. А то год прошел, а страдаешь все больше.

– Реально, Настька, ты утомила уже всех своими слезами. Давай действовать, – кучно наседают девочки.

– Нет–нет–нет, – машу руками, нисколько не обижаясь на правду. – Я так не хочу. Я хочу, чтобы он сам, осознанно. Да и не верю я во все эти приворотные средства.

– В любви все средства хороши. Короче, с меня адрес, с тебя желание. Вместе поедем.

– Я не желаю!

Желаю! Всеми фибрами своей души желаю!

Но!

Я боюсь, что понадеюсь на зелье, а оно раз – и не сработает. И тогда надежды на счастливое будущее с Арсением точно не останется! Она и так тает с каждым днем все сильнее.

.

На поездку в деревню со странным названием Лопушки долго уговаривать меня не пришлось. Желание быть с любимым оказалось сильнее всяких там «верю–не верю».

А вдруг получится? Ну вдруг?!

Долго, очень долго мы трясемся в холодном автобусе, едем по заснеженным полям с редкими деревьями и сорочьими гнездами на их макушках.

Ни Майя, ни Галинка не смогли поехать с нами, поэтому едем мы вдвоем с Яной. Она, как первая зачинщица этой аферы, просто не имела права слиться.

Осененные Галкиным крестом, сдобренные напутствиями удачи, одетые в свои самые теплые вещи, сидим в старом скрипучем Пазике, гадая, доедем мы на нем до конечной точки или он развалится посреди полей и сугробов.

В автобусе кроме нас двоих еще человек десять пассажиров, но чем дальше мы едем, тем людей становится меньше. Один за другим они выходят на редких остановках.

– А Лопушки скоро? – не выдерживает подруга после очередной остановки и, привстав, кричит водителю.

– Скоро, – доносится до нас грубый мужской голос.

– Сколько еще ехать по времени?

– Сколько надо.

– Редиска… – шипит Яна. Откидывается на спинку сиденья, сложив руки на груди и набычившись. – Никакой клиентоориентированности.

Согласна!

Мне хочется напомнить Янке, что это, вообще–то, ее идея ехать к черту на кулички на автобусе, а не на такси, но подругу жаль и я молчу. Только кладу голову ей на плечо и прикрываю глаза.

Вот бы правда получить приворотное зелье.

Так и вижу, как Арсений Матвеев его выпивает, ничего не подозревая и мгновенно в меня влюбляется.

Интересно, как долго оно будет действовать? А если у него ограниченный срок?

Я привыкну к Арсению, влюблюсь еще сильнее, а зелье раз – и испарится, выписается, вычихается.

Надо спросить у колдуньи как ее средство работает.

Если она даст мне его – это средство.

– Кому там Лопушки нужны были? – басит на весь салон мужской голос. – Приехали!

– Ян, Ян, – толкаю подругу. Мы, оказывается, с ней одновременно уснули.

– А? – не открывая глаз.

– Вставай, приехали. Наша остановка.

Протискиваемся по узким проходам к выходу.

– Обратно вы во сколько поедете? – тормознув перед дверью, спрашиваю водителя автобуса.

– Через два часа, – буркнул бородатый дядечка в солнцезащитных очках и вязанной шапке, что пирамидой возвышается на его, подозреваю, лысой макушке. Даже головы в мою сторону не повернул. Или замерз, или по жизни такой недовольный. Наверное, его тоже никто не любит.

– Через два часа на этой остановке? – уточняю.

– На этой через три.

Понятно, что ничего не понятно. Ладно, не маленькие, разберемся.

Выходим.

Автобус, чихнув и обдав нас выхлопным дымом, уехал и через минуту слился с белым полем.