— У меня память хорошая. Вот, что значит, когда судишь о человеке, которого вообще не знаешь, — как она меня забавляла в этот момент. Глазастая вспотела, и я увидел на ее лице растерянность. Наконец до нее дошло, что я тоже книги читал — это моя профессия! — Давай последний и вот! — показал я ей пустую бутылку.

Моя попутчица собралась и зачитала монолог из «Ромео и Джульетты» на английском языке, надеясь, видимо, что я не пойму что это.

Смеясь, я схватился за голову, и она все поняла.

— Откуда? — спросила краля.

— Театр, — с детства я ходил в театральный кружок.

— Черт! — разозлилась она и уже, к моему, удивлению спокойно спросила: — И что ты хочешь за победу?

Ох! Что я хочу, ты и так мне сейчас дашь!

— Играем в «бутылочку»!

Мне кажется, или в ней что-то переменилось? Очкастая теперь меня стесняется? Стоило мне ей сказать, что я тоже читать умею, так она застеснялась сразу? Что?

Нет, ей немного скучно или грустно? А может, алкоголь подействовал?

— Допьем, — предложил я, надеясь, что моя попутчица наконец опьянеет.

Она выпила и вяло посмотрела на меня:

— Ты выиграл — ты крутишь?

— Давай ты, — предложил я.

Чего она такого пожелает-то?

Опять взгляд, полный удивления. Крутанула. Горлышко бытылки показало на нее.

— И что теперь? — спросила она.

— Рассказывай о себе. Кто ты и почему такая хмурая?

И снова злоба на ее лице. Да когда ж ты расслабишься?!

— Я женского рода, гражданка Российской Федерации, говорю на русском языке, имею высшее образование. И я не хмурая! Это ты слишком… — ого! Пытается подобрать слово помягче? — Радостный. Как говорят в народе: не от большого ума веселый.

— И опять я дурак. Окей.

В этот раз я уже захотел выпить, но мы уже все осушили. И тогда я сделал заказ, но мартини у них больше не было. Мне предложили коктейли. И я заказал нам по два коктейля.

Я крутанул бутылку, и она показала на меня.

— Что хочешь про меня узнать?

— Ничего.

Смешно!

— Окей, тогда крути.

Горлышко бутылки показало на меня. Я молчал. Чего, интересно, она придумает? Посмотрела так, словно уже растоптала, закопала и заплевала мою могилу.

— Прочти что-нибудь из любимого.

Че-го?! Я уж подумал, что очкастая меня в свои платья нарядит и заставит из поезда в них выходить. А она: «Прочти».

Ну, я и зачитал ей Евтушенко «Не надо бояться». Не самое любимое произведение, кстати. У меня много чего любимого. Но именно этот стих мне пришел в голову, глядя на нее.

И тут нам внесли коктейли.

— Чур я «Мохито! — сказала моя соседка.

Какая искра в ее глазах. Она что, уже на подходе? Или стихи Евтушенко на нее так действуют?

Я крутанул бутылку, и горлышко показало на нее. Вот оно! Ну, что ж, я-то не буду таким добреньким. Не за твой счет гуляем же!

Глазастая с любопытством смотрела на меня. Ни капли презрения в ее глазах, а даже какой-то живой огонек.

— Хочу целоваться, — заказал я.

И она поперхнулась коктейлем.

15. Глава 15

МЭТ

Моя глазастая уставилась на меня, словно я больной на всю голову, и переспросила:

— Что, прости?

— Я хочу целоваться!

Наглости мне не занимать. Ты думаешь, что я под твоим давлением очкану?

Как же долго моя соседка меня пилила глазами, а потом протянула свою подушку.

— Целуйся.

Я заржал. За кого она меня принимает?

— Это не пойдет!

— Держи, — моя попутчица протянула мне свою книгу про вампиров, где на обложке красовалась парочка. — Хочешь парня целуй, а хочешь — девушку.

— Ты очканула! — рассмеялся я. — Боишься в меня влюбиться!

— Я?! — румянец с ее лица быстро сошел, и появилась гордость.

— Ну, не я же?! Спорим, что ты никогда ни с кем не целовалась?! Сейчас ты боишься, что тебе я понравлюсь!