Я вырос в некоем подобии семьи, где главной повесткой дня стояло выживание. И поднимался по иерархической лестнице тот, кто шел с рождения по головам. Кто первым выхватывал самый большой кусок мяса с тарелки и давал в рыло, если «брат» пытался его отнять.

Я жил на темной стороне. Среди воров и убийц чувствовал себя как рыба в воде.

Цинично наблюдал смену эпох и переписывание законов так, как это выгодно победившей стороне. Приспосабливался. Играл на ошибках системы, ловя выгоду для себя.

Кошанский предложил мне часть своего легального пирога в обмен на вытаскивание его бизнеса из долговой ямы.

Хороший шанс для меня начать с чистого листа. Притвориться на какое-то время нормальным. Пожить в законе.

Может, мне это даже понравится. Словно отпуск.

Вот только он не учел, что мне покажется мало куска пирога.

- Херово выглядишь, Слав, - присел я на свободный стул напротив его больничной койки.

- Настал твой звездный час, Ром.

Цинично и честно, блядь. Может быть, поэтому мы со Славой почти подружились. Почти, потому что у обоих не было причины другому доверять.

- Ага, - ухмыльнулся я, насмешливо задрав бровь.

В палате, кроме меня, уже находился его адвокат и свидетели, процесс записывала камера.

Сучоныш хорошо подготовился, наученный прежним горьким опытом. А я уже слишком вожделел свой лакомый кусок, чтобы сорваться с крючка и уйти с пустыми руками.

- Мне важно, - с расстановкой произнес Вячеслав, пристально глядя мне в глаза, - чтобы моей дочери ничего не угрожало. Все остальное – суета. Деньги на тот свет не заберешь, но гарантированная безопасность Марины подарит мне заслуженный покой.

Дочурку его я помнил, она взрослела на моих глазах. Из розовощекой двенадцатилетней девочки превратилась в угловатую, неискушенную молодую девушку годам к семнадцати.

Немного застенчивая в общении со мной, она довольно капризно вела себя с отцом, умело свивая из сурового мужика веревки.

При каждой встрече она смотрела на меня с затаенным восхищением, а я усиленно его не замечал.

Она не первая и не последняя девочка, столкнувшаяся в подростковом возрасте с нездоровым влечением к зрелому мужчине. Особенно когда в его венах течет особенная кровь, за принадлежность к которой когда-то сжигали на кострах.

Два года назад, по достижении совершеннолетия, отец отправил ее в Европу на обучение в иностранный универ, и с тех пор я ее не видел. Но скорая смерть отца – веская причина для возвращения.

- Брось, Слав, - нахмурился я, слегонца напрягаясь. – Подумай, ну какая из меня нянька? С моим образом жизни мне только девицы на попечении не хватало. Не умею я их воспитывать, растлевать только если.

Кошанский поморщился, но затею свою дурную не бросил.

- Тебе не придется ее воспитывать, ей уже двадцать. Сейчас я озвучу условия, тебе останется лишь проследить за кандидатами. Замуж ее отправишь и свободен как птица.

- Замуж? – мои брови выскочили на лоб, ухмылка невольно растянула рот. – Мда уж, Слав, сводником меня еще никто не нанимал.

Кошанский слегка кивнул, напрягаясь от нестерпимой боли.

- Вот и попробуешь новое. Скуку развеешь на старости лет.

Я чуть не заржал, в последний момент сдержался. Черный юморок из уст тяжелобольного на смертном одре – даже для меня слишком цинично.

Наверное, трудно смотреть на того, кто никогда не болеет и старость его весьма условна: измеряется только цифрами. Трехзначными вообще-то.

Кошанский был из той редкой породы людей, кому посчастливилось прикоснуться к сверхъестественной стороне.

Он знал, кто я такой. И что слова на моей визитке – не обман, не пустой звук. Воочию видел мои способности и уверовал.