– Все, чего я пытаюсь от тебя добиться, Нэйт, – это стать мне союзником. Но ты продолжаешь хамить и огрызаться, к тому же отчего-то считаешь меня врагом.

Из горла паренька вырвался истеричный смешок. Один из мужчин удерживал его за шею, пригибая к полу, второй держал руки заведенными за спину.

– Отчего-то? Ты серьезно? То, что ты делаешь со мной, – унизительно. Посмотри же на меня!! Повернись сюда своей проклятой рожей и просто посмотри!

– Что же здесь унизительного? – резко обернувшись, вопросил Кристиан. – Ты находишься в церкви и стоишь на коленях перед алтарем и перед собственным отцом.

«Он спятил», – в отчаянии подумал Нэйт, с трудом дыша, ощущая невероятное напряжение в шее и затылке. Казалось, еще немного, и голова его попросту треснет.

– Твое положение естественно и выказывает уважение. Только и всего. Здесь нечего стыдиться. И кровь, которая вскоре окропит эти каменные плиты, станет твоей платой мне за проявленное неуважение.

Нэйт, не в силах больше слушать сумасшедшие речи отца, рванулся в удерживающих его руках и умудрился ударить ногой одного из мужчин. Раздалось сдавленное ругательство, а затем Нэйта припечатали лицом в каменную крошку у ног отца. Правую щеку обожгло, а в челюсти что-то тошнотворно хрустнуло, отдавая в ухо.

– Не сопротивляйся, сын. И все закончится быстро. А чтобы урок ты усвоил на всю жизнь, мне придется пообещать тебе, что в следующий раз, за любое твое непослушание или любую грубость в мой адрес расплачиваться будет твоя мать.

– Даже не думай рыпаться, – прошипел мужчина в черном, а затем удерживающие Нэйта руки вдруг исчезли.

Он приподнял голову, тут же почувствовав на щеке что-то теплое. Провел пальцами, стирая грязь и кровь. В ушах звенело, а дыхание стало частым и рваным. Он чувствовал себя загнанным в ловушку зверем, которому не оставляли иного шанса, кроме как стать ручным псом у единственного на всю жизнь хозяина.

– Что со мной будет? – выдохнул Нэйт, поднимаясь на ноги. Хотелось сплюнуть кровавую слюну, но осознание того, что он находится в соборе, не позволило совершить подобное кощунство.

– Подойди к колонне и держись за нее крепко, – ласково улыбнувшись, сказал Кристиан, снова занимая место в первом ряду.

Сил хватило только на то, чтобы захлопнуть за собой дверь, а потом ноги подкосились, и Нэйт рухнул на колени, в следующую секунду распластавшись на полу, прижимаясь раненой щекой к холодному кафелю. Он надеялся, что мать не придет на шум, но она выскользнула из своей спальни и прижала ладони ко рту, вглядываясь в темную фигуру на полу.

– Нэйт? Ты напился, что ли? – не веря своим глазам, спросила она.

Парень вдруг осознал, что его трясет так, будто он только что улегся голышом на льдину. Спина была противно мокрой и словно бы липкой – от крови, сочившейся из лопнувшей на спине кожи и пропитавшей насквозь остатки футболки.

Шесть ударов плетью, шесть глубоких ран, следы от которых останутся на всю жизнь. И один вопрос – за что? Вопрос, ответ на который искать было бесполезно.

За восемь лет дружбы Леджер впервые оказался в гостях у Нэйта, и контраст между их с матерью скромной квартирой и апартаментами, в которых жил его друг, вызвал у Бёрнса непритворный шок. Все, что он видел, несомненно стоило баснословно дорого: и картины на стенах, и мебель из цельного дерева, и ковры с ручной вышивкой.

Джулия с опаской наблюдала за тем, как долговязый светловолосый парень, удивленно подняв брови, озирается по сторонам, сунув ладони в задние карманы спортивных штанов.

– Нэйт в своей спальне, – сдержанно сообщила она и, указав рукой на запертую белую дверь, скрылась в гостиной.