Оставшееся время, которое Нэйт провел в госпитале, он размышлял об отце и этих видениях, и все его умозаключения расползались в разные стороны, как неугомонные тараканы. Он не мог найти всему случившемуся логическое объяснение. Если эти видения вызваны какими-то препаратами, то почему отец убеждал его, что все увиденное – правда? Почему болтал какую-то дичь о прошлых жизнях? Может, он и сам сумасшедший? Но тогда выходило так, что и Нэйт унаследовал психическую болезнь отца. А этот вывод ему совсем не нравился.

Он попытался хоть что-то узнать у матери. Должна ведь она быть в курсе, псих ее муж или нет? Но она, услышав подобные вопросы, лишь вытаращила глаза и велела Нэйту не доставать ее глупостями. Один раз он решился и написал Кристиану сообщение: «Скажи честно. Мы шизофреники?»

Ответ пришел спустя половину дня.

«Не занимайся ерундой. И не разочаровывай меня».

К этому моменту странные сны почти оставили его. Иногда по утрам Нэйт вспоминал, что ночью вновь видел жизнь кузнеца, которому одним несчастным днем оторвало руку, но в круговороте школьных событий он окончательно забывал об этом или попросту переставал обращать на эти нечеткие обрывки внимания.

Они вновь много времени проводили с Леджером. Друг повадился таскаться на окраины и в неблагополучные районы Эдинбурга, активно интересовался девушками и наконец лишился девственности. Нэйт с этим не то чтобы не торопился, просто все это время ему было не до того. Приходилось как-то свыкаться с мыслями о бездушном поступке отца, бросившим сына на ринг против борца MMA, затем все его силы организм направил на собственное восстановление, да к тому же приходилось каждую ночь сражаться с жуткими видениями. Нэйт в конце концов решил считать их последствиями вливаемых в него препаратов.

– Виски, ты должен наконец ощутить этот кайф, – сверкая глазами, болтал Леджер, устроив руку на плече друга и навалившись на него всем телом от избытка эмоций. – Я думал, сдохну от разрыва сердца, клянусь!

Нэйт усмехался и качал головой. Он ни разу не влюблялся, хотя некоторые девчонки в школе ему нравились. Он не считал себя красавчиком, но и уродом тоже не был. А еще, благо, пошел не в отца, а в кого-то из родственников матери. Назвать Кристиана Эшбёрна красивым никому бы и в голову не пришло. Он и на человека-то был мало похож… Какая-то гребаная кукла с мужским лицом из фильмов ужасов.

– Подруга моей Эшли спрашивала о тебе, – подмигнув Нэйту, сообщил Ледж. – Так что готовься в эти выходные ворваться в мир удовольствий.

– Как она вообще выглядит? – напрягся Нэйт.

– Нормально она выглядит. Два глаза, один нос и один рот.

– Блин, Леджер!

Бёрнс уже открыто ржал, едва ли не сгибаясь пополам.

– Слушай, да покатит. Ты ж не жениться собрался. Поверь, в первый раз плевать, какой у нее типаж. Тебе, кстати, кто больше нравится? Блондинки, брюнетки?

Нэйт пожал плечами и выхватил из пальцев друга пачку сигарет. Выбив одну, он сунул ее в рот, и бумага мгновенно приклеилась к нижней губе.

– Да не знаю даже, – наконец ответил он, а Леджер дал ему прикурить и хлопнул по плечу.

– Вот видишь! Тебе не о цвете волос думать надо. Девчонки старше на два года, сами покажут, что делать. Не ошибешься. Защиту только надевай. Нахер надо заразиться какой-нибудь дрянью.

– Спасибо, что просветил, папочка, – скривился Нэйт, пихая Бёрнса в плечо.

– Всегда пожалуйста. Обращайся еще, – хрюкнул друг, захлебываясь смехом. – Значит, забились. В субботу вечером торжественно прощаемся с твоей…

– Еще раз скажешь «девственность», и я выбью тебе зубы, – процедил Нэйт.