– Посидишь с нами, красавица?

Незнакомый воин выразительно похлопал по скамье рядом с собой. Товарищи поддержали его громким смехом и двусмысленными шутками.

– Посижу, а ты за меня посуду перемоешь, детей спать уложишь, мужа приласкаешь.

Мужчина примирительно поднял руки, признавая поражение, и вернулся к прерванному разговору. Айяна и правда принялась наводить порядок. Время было позднее. Завтра снова рано вставать. Скоро отчим проводит последних посетителей, а пока ничто не мешало послушать, о чем говорили столичные гости.

– Ты баб их видел? Нет? Так лучше и не смотри. Они все худые, плоские. Ни сзади посмотреть не на что, ни спереди ухватиться. Вместо кожи чешуя. Сами скользкие, как рыба, и такие же холодные.

– Тебе откуда знать? Сам проверял?

– Приятель рассказывал, а он врать не станет.

– Уж не тот ли приятель, что неделю пьет беспробудно?

– А ты бы не запил с такого? Думал, что с бабой ложишься, а там настоящее чудище. Одно слово, драконье отродье.

Мужчина смачно плюнул, выразив презрение ко всему народу драконов, громко выругался. Галим не стерпел. Достал тряпку, всучил оторопевшему гостю и предложил убрать за собой.

– Я королевский солдат, а не поломойка, – возмутился тот.

– Моя жена тоже, – ответил хозяин. – Притри, расплатись и иди подобру-поздорову.

Гость поднялся, оперся руками о стол, с трудом удержавшись на ногах. Проглатывая окончания слов, произнес:

– Мы с товарищами жизнями рискуем, драконов бьем, пока вы тут отсиживаетесь, кошели набиваете.

– Мне с драконами делить нечего, как и с вами. Я свое слово сказал.

Солдат еще долго возмущался, но его приятели не стали спорить, оставили деньги и поспешили уйти.

– Вот звери! – вздохнул Галим, беря брошенную тряпку. – Где едят, там и гадят.

– Оставь, отец, я уберу.

Айя не стала слушать его возражений. Знала, что в дождь отчима беспокоила старая рана, полученная на войне. В том бою не только он пострадал. Погиб ее настоящий отец. Она почти не помнила сурового воина, проводившего больше времени в лагере и сражениях, чем с семьей. Как и большинство людей, привыкла ненавидеть драконов, поэтому никогда не понимала Галима. По привычке хотела возмутиться и высказать все, что думала о крылатых чудовищах, но резкий стук в дверь помешал ей.

– Сиди тут, я открою. Добрые люди по ночам да в такую погоду не ходят.

Галим приоткрыл смотровое окошко в двери и несколько минут беседовал с кем-то. Айя вытянула шею, но за широкой спиной отчима ничего не видела. Ей никак не удавалось услышать, о чем они говорили. Судя по спокойному тону, угрозы не было.

Хозяин убрал засов, открыл дверь, впустил гостя. Тот вошел, поклонился и замер на пороге. С его темного плаща капала вода, собираясь в маленькие лужицы. Сапоги казались серыми от налипшей грязи. Руки сжимали старую холщовую сумку.

Айяна хотела возмутиться по поводу только что вымытого пола, но осеклась. Не страх перед чужаком, а жалость к дрожащему от холода человеку заставила ее промолчать. Тот словно прочел ее мысли.

– Простите, госпожа, что доставил вам неудобства. Если дадите тряпку, я уберу за собой.

– Вот еще! – отозвалась Айя. – Заболеете еще, чего доброго, пока наведете здесь порядок, а меня совесть замучит. Садитесь к огню.

"Странный, – решила она. – Одет хорошо, как аристократ, а работы не боится. Видно, что долго шел, но не выглядит слишком усталым".

Много видела разных людей. Привыкла по облику, нескольким словам и жестам определять, что за человек перед ней. Стоит ли его опасаться или он безобиден? Богат или беден? Пришел по нужде или от скуки?