Я вышла за ним в коридор. Его самоуверенность не знала границ, и, что хуже всего, сделать с этим я ничего не могла. Ноутбук был моей единственной связью с реальностью, а теперь… Теперь у меня не осталось и её. 

— Я не твоя пленница, Марчелло! — я сбежала по лестнице и остановилась прямо перед ним, преграждая ему дорогу. — Я имею право…

— Не пленница. Но и прав ты не имеешь, Марин, — обошёл меня, как досадную преграду и направился дальше. Захлёбываясь собственным гневом и непониманием, я смотрела ему в спину и с силой впивалась в перила. Современность с оттенком ретро… Чёртов сволочной извращенец!

— Ты куда? — нагнала его уже почти у двери. В порыве схватила за руку.

— Это тебя не касается, — ответил жёстко, но всё же задержался. Посмотрел на меня, как и там — в примерочной. На меня и словно бы… не на меня. Пальцы его на виске, по скуле… Я дёрнулась, хотела отступить, но остановилась, прикованная его взглядом. Медленно он очертил овал моего лица и опустился на ключицы.

Всё так же медленно, прибавляя к бушующему внутри гневу нечто… сладко-пряное, заставляющее кровь бежать ещё сильнее, а сердце биться гулко. По вырезу платья, вдоль лямок. Заметив, что я вернула цепочку на прежнее место, он приказал:

— Сними.

— Не собираюсь.

— Сними, Марин, — ровно, спокойно.

Меня затрясло. Не знаю, почему я подчинилась. Может быть потому, что понимала — не сделаю это сама — сделает он. И тогда опять его пальцы по шее, на коже.

Нервными движениями расстегнула застёжку и едва ли не швырнула подвеску в него. Он поймал. Зажал в кулаке. Повисшие между пальцев звенья блеснули на загорелой кисти. Перехватив цепочку, он убрал её в карман джинсов.

— Куда ты? — немного сдержаннее. — Зачем тогда это... — махнула рукой возле подола.

— Мне так захотелось, — сказал и вышел из дома.

Дверь за ним закрылась, я же ощутила, как на смену ярости приходит абсолютная слабость. Сжатые клубками нервы размотались, и я опустилась на край тумбочки, слыша, как по подъездной дорожке зашуршали колёса.

— Могу я предложить вам ужин? — вывела меня из невесёлых размышлений появившаяся откуда ни возьмись горничная.

Я подняла на неё взгляд. Всё то же едва уловимое выражение превосходства и неприязни на лице.

— Можете, — ответила сквозь зубы. — Но не стоит. Я способна справиться с этим сама.

— Иди погуляй, — скомандовала я догине, когда она в очередной раз принесла мне резиновую косточку и махнула хвостом, ожидая, что я брошу её.

Не знаю, куда уехал Виктор, но не появлялся он уже три дня.

Всё это время в голове, толкаясь и переплетаясь, роились вопросы. Главным из них был — зачем? Зачем ему моё тело? Слоняясь по дому, я пыталась понять, чего мне ждать. Пыталась составить о Викторе Марчелло хоть какое-то представление. Рассматривала статуэтки, привезённые им, должно быть, из стран, где он бывал, листала книги и снова вспоминала его руки. Его пальцы на коже, его дыхание у себя на затылке… Прошлой ночью мне даже показалось, что я чувствую его запах. Напуганная, с трепещущим в груди сердцем, я резко раскрыла глаза. В комнате никого не было, только… Только чуть ощутимый запах дыма как будто всё ещё проникал в лёгкие. Нет. Просто показалось. Показалось…

— Не буду я с тобой играть, — повторила и улеглась на шезлонг.

Солнце, ярко палившее весь день, наконец стало сдавать позиции. Теперь я могла насладиться итальянским летом.  Собака, повертевшись вокруг меня ещё немного, сдалась и скрылась в саду.

— Ладно, — выдохнула и, осмотревшись, сняла платье. Из одежды у меня по-прежнему ничего не было, но просить горничную помочь я не хотела.  В конце концов, помимо неё, меня и собаки здесь не было никого. Виктор же… Да и чёрт бы с ним!