— Полагаю, — он сверкнул глазами в направлении Айниры, — найдутся те, кто считает свои права на титул Владыки более законными, чем мои.

— Я чту завещание Тауфина, — сказала Айнира спокойно. — В тот день, когда мои дети перестанут считать тебя своим господином, мы покинем этот дом. Но рушить то, что построил мой брат, я не собираюсь.

— Я рад, — сухо ответил Белл и перевёл взгляд на Раймона, а затем на Ингрид. — Я тоже чту завещание отца. Ты знаешь, Ингрид, что его волей было заключить брак между тобой и кем-то из дома Саламандры.

Ингрид заметно побледнела.

— У тебя будет выбор, сестра. Так хотел отец, и я тоже считаю это справедливым. Дом Саламандры велик, и вскоре тебе предстоит познакомиться с детьми из старшей ветви.

Сердце Раймона неприятно кольнуло, когда он увидел, что Ингрид вздохнула с облегчением.

— Но помни, — повысил голос Белл. — Я — глава дома. Моя воля так же неоспорима, как была воля отца. Если ты забудешь об этом, мне придётся принять то решение, которое будет выгоднее для семьи.

Ингрид стиснула зубы и быстро кивнула.

Белл повернулся к Раймону.

— Ты, — сказал он. На губах его промелькнула лёгкая улыбка, а взгляд стал колючим. — Мой отец назвал тебя сыном, — при каждом слове Белл делал один небольшой шаг в направлении Раймона, и тот с трудом подавил желание отступить назад, когда Белл оказался в нескольких дюймах от него. — Но я никогда не называл тебя братом. Думаю, очевидно, что настолько дикое и грязное существо, как ты, не может претендовать на основание собственной ветви в доме Синего Дракона, а значит, и братом владыки ты быть не можешь.

Раймон до боли впился ногтями в ладони, удерживаясь от желания ударить по самодовольной эльфийской роже.

— Белл, завещание отца, — прозвучал из-за спины наполненный металлом женский голос.

— Я помню, — Белл сверкнул глазами в сторону говорившей и снова повернулся к Раймону, — о завещании отца. Отец хотел, чтобы ты, Раймон, всегда имел кров и ужин в доме Синего Дракона. Но он ничего не говорил о том, что я должен назвать тебя братом. Тебе не место не только на верхних этажах башни, но и среди воинов — в тебе ни капли крови Древних, да и просто эльфийской крови, возможно, всего лишь капля. Ты груб и грязен. Отец считал возможным рисковать репутацией среди других домов, демонстрируя тебя всем, но я — нет. Если хочешь остаться здесь, тебе приготовят комнату на этаже для слуг. И если ты хочешь иметь свой ужин — тебе придётся отрабатывать его, а не развлекаться целыми днями с моей сестрой.

— Белл… — выдохнула Ингрид. Взгляд Владыки плетью скользнул по лицу младшей, и та замолкла.

Белл снова посмотрел на Раймона.

— Ты понял?

Продолжая сжимать кулаки Раймон медленно кивнул.

— Тебя устроит Марлин.

Белл отступил назад.

— Надеюсь, все поняли свои задачи, — сказал он, не глядя ни на кого. — У меня ещё много дел. Но я искренне надеюсь, что все вы скоро свыкнетесь с новым положением вещей.

Не говоря больше ни слова, Белл вышел.

Некоторое время Айнира стояла неподвижно, затем тоже шагнула к выходу. На полпути, проходя мимо Раймона, она остановилась и провела пальцами по щеке юноши. В глазах её светилась жалость, которой Раймон вынести не мог.

— Ты мог бы стать воином, — сказала она негромко.

— В другой жизни, — Раймон отстранился и отвёл взгляд.

Айнира вздохнула и пошла прочь.

Ингрид вышла молча.

***

До конца недели Раймон не видел ни Белла, ни Ингрид, ни даже Марлин — никого из тех, кого он привык считать своей семьёй. Заботу о нём поручили хромому эльфу, раненому в одной из стычек с вампирами много лет назад, неспособному больше быть воином и получившему должность управляющего — «в откуп за сломанную жизнь», как говорил он сам. Управляющего звали Дарин, и был он полон желчи, какой Раймон раньше не встречал в доме Синего Дракона. Он ненавидел Белла, то и дело называл Айниру «медузой», не способной отстоять своё, и хотя о временах молодости Тауфина вспоминал с теплотой, частенько обзывал его «кретином», не видящим дальше собственного носа.