И о том, как затосковал по девушке сразу же, едва она покинула Погребальное озеро.

О том, как поняв, что любит и любим, согласился, чтобы Фрэйя отправилась в Мир Горгулий, не видя другой возможности обрести свободу и быть всегда рядом с той, что навеки поселилась в его сердце.

— Но ведь все получилось! — Макс никак не мог взять в толк, чем же так опечален Тит, — ты свободен! Твоя возлюбленная рядом! Почему не видно радости на твоём лице?!

— Я рассчитывал, что уж ты-то, Дракон, сможешь меня понять, — вздохнул Тит, — представь себе, что ты, не понимая чем жертвуешь, отказался бы от всего! От силы и власти! От возможности управлять и править! От самой сути и смысла жизни дракона! И что взамен?! Любовь женщины и жизнь в чужом Мире?! В Мире, где ты — никто?! И единственное, что я додумался взять из родного Мира — это цветок, который умирает на глазах!

Тит, устремивший взгляд в глубину сада, не видел, как сдвинулись к переносице брови Дракона, как сверкнули злостью глаза, как изогнулись в презрительной усмешке губы. Юноша вздрогнул, когда, распугивая птиц на ветвях деревьев, разорвал тишину утра голос Дракона:

— Ты подсчитываешь убытки?! Ты думаешь, не слишком ли высокую цену заплатил за любовь?! Если так, то поверь мне, вышвырнуть тебя обратно на берег озера, где ты снова станешь «главным над трупами», я сумею! И надеюсь, что смогу объяснить Фрэйе твою никчемность!

— Напрасно гневаешься, Дракон, — Тит горько усмехнулся, — а я, как оказалось, не зря чурался общества тех, кто не смог и не сможет меня понять.

— Да что уж тут понимать?! — продолжал негодовать Максимилиан, — достаточно послушать, как ты рассказываешь о Мире, в котором родился, о той роли, что была твоей на дне Погребального озера, как станет ясно, что ты сожалеешь о том, чего лишился!

— Ты удивлен? — переспросил Тит, — удивлён тем, что я тоскую по дому? А ведь дно Погребального озера и было моим домом, где я родился, вырос и прожил всю свою жизнь. Да, у меня в той жизни были и свои обязанности, и ответственность за умерших эльфов. Было бы удивительно, если бы я обо всем забыл, все отверг, переступил через всё и всех, кто окружал меня раньше и бросился в омут впечатлений нового Мира, в котором я еще и не освоился толком.

— Но Фрэйя… — Максимилиан уже начал жалеть о своей несдержанности.

— Фрэйя — самое лучше и самое светлое, что случилось со мною! — голос Тита наполнился гордостью, — но я все время думаю, а вдруг она полюбила того, что живёт на дне, а не меня, Тита каким я стал?! Ты понимаешь, о чем я говорю? — Макс кивнул, — и если поняв, что я слаб и неумел в обычной жизни, она пожалеет о своем выборе?! Что если разлюбит меня?!

— Вот ведь повезло мне, так повезло, — Дракон обнял Тита за плечи.

— И в чём же твое везение, Максимилиан? — Тит не сбросил руку с плеча, хотя Макс этого опасался.

— Да в том, что приходится возиться с влюблёнными мальчишками и объяснять им прописные истины! — ворчал Дракон, — когда же вы поймёте, что женщины, если это, конечно, правильные женщины, а не самки, любят не за что-то! Не за богатство. Не за статус! И даже не за красоту лица и мощь фигуры! Они любят вопреки всему! Просто любят — потому что любят! А нам Творец послала правильных женщин! И никогда, слышишь, никогда не оскорбляй Фрэйю сомнением в её чувстве к тебе! Ты меня понял?!

— Понял, — кивнул Тит и улыбнулся. Едва ли не впервые за все дни пребывания в замке.

— Вот и хорошо, — Дракон Воздуха вздохнул с облегчением.

Ему стало неловко за недавнюю вспышку. Он даже не пытался представить, каково было Титу! И не нашел ничего лучше, чем заподозрить юношу в сожалениях об утраченном статусе и богатстве.