- Отпустите меня, - жалобно попросила я, но меня никто не слушал. Жан расстегнул змейку на платье и стащил его до пояса. Расстегнул бюстгальтер и под дружный смех родственников выкинул его вон.

- Так ты мне больше нравишься, - прогоготал он, снова надевая на меня платье, но не застегивая змейку. Его пальцы больно сдавили грудь и принялись мять ее. Я застонала от боли.

- Не выпендривайся, - прорычал мне в ухо Жан. – Твоего чистенького мистера рядом нет. Ты теперь только моя. А будешь плохо вести, накажу.

- Я… - я попыталась воззвать к разуму сидящих за столом людей. – Пожалуйста…

- Ешь, - велел Жан и, обмакнув в фондю кусочек яблока, сунул мне его в рот, небрежно размазав по губам белую массу.

- Как моя сперма, - весело заржал он. Ему вторили Якоб и Генриетта.

Веселье продолжалось. Наигравшись с грудью, Жан посадил меня к себе на колени, задрал платье и, с силой раздвинув ноги, придержал их своими. Он запустил свои длинные толстые пальцы внутрь меня и задвигал ими.

- У тебя палец как член! – заржал Якоб, заметив, как я поморщилась от боли.

- А у тебя член как палец, - загоготал Жан, открывая на всеобщее обозрение мое естество.

Генриетта, казалось, не обращала никакого внимания. Ела фондю и что-то писала в телефоне.

- Давай трахни ее! – расхохотался Якоб. – Вставь ей как следует!

- Этим я сейчас и займусь, - рыкнул Жан и, подняв меня на руки, будто куклу, потащил к себе в комнату. Дорогой я попыталась вырваться и убежать. Но не смогла даже сделать и шагу. Зато получила сильный удар по ребрам.

- Я не стану с тобой церемониться, сука, - зло пробурчал Жан. – Ходила тут гордая и неприступная, а теперь сама свалилась мне в руки. Отныне я твой господин, а ты моя собственность…

- Но… - попыталась возразить я. – Вы не можете…

Жан, поставив меня на ноги, прислонил к стене. С размаху ударил по щеке так, что затылок впечатался в стену.

- Хочешь, трахну прямо в коридоре? – осклабясь, заявил он. – Отдеру так, что все постояльцы повыскакивают.

Я смотрела на него, и в глазах двоилось от боли. В тусклом свете ламп Жан казался мне гоблином или орком, выбравшимся из Мордора.

- То-то же, - проскрежетал он, приняв мое молчание за смирение. Наклонился надо мной и впился в губы грубым поцелуем, сминая мой рот и вторгаясь огромным языком внутрь.

- Ты меня распалила, сучка, - скривился он и, положив мою ладонь на внушительный бугор в штанах, шумно рыкнул мне в ухо: – Погладь его.

Испугавшись новых тумаков, я легонько провела по члену, показавшемуся мне просто гигантским.

- Нравится? – загоготал Жан, нимало не беспокоясь, что разбудит постояльцев. – Идем в спальню, - рыкнул он. – Засажу тебе по самые яйца, - пообещал он зловеще, снова поднимая меня на руки. А пока меня, будто тюк, несли в самую дальнюю комнату на этаже, я с ужасом думала, как вздыбленный пенис Жана окажется во мне.

«Он порвет меня, - пронеслось в голове, и все внутренности сжались от страха. – Никто меня здесь искать не станет, да и искать некому. Вот это ты попала, Александровская, - мысленно охнула я. – Сейчас не сопротивляйся, а то навредишь сама себе. А завтра утром удирай куда подальше!»

За своими размышлениями я не заметила, как оказалась в комнате Жана. Абсолютно чистой и аскетичной. Широкая кровать, вмещающая в себя человек трех, стул у стены и комод. Больше в комнате ничего не было. Даже картины на стене. Жан откинул прочь белоснежное покрывало и бросил меня на кровать. Содрал платье и тут же навалился сверху.

- Ты небось никогда под настоящим мужиком не была, - довольно хмыкнул он. – Сейчас почувствуешь разницу, - прохрипел он, прикусывая мне сосок. Я вскрикнула от боли, а мой мучитель выпростал из штанов член, опутанный вздувшимися венами. Ярко красная головка показалась мне размером с куриное яйцо, а сам агрегат… Я почувствовала, как меня колотит дрожь, и даже пальцы на ногах инстинктивно сжала от страха.