Наши с Ромой родители с раннего детства учили нас тому, что в любой ситуации необходимо оставаться порядочным. Соблюдать правила и поступать по совести и чести. И мы так и жили. Сначала в школе, будучи шальными подростками, оба выступали в роли защитников слабых и нуждающихся. Сколько мы люлей получили за то время — не счесть. Потом армия… Там, помимо хорошего воспитания, хорошенько вбили понятия дисциплины. Кто слабее, тот ломался. Такой строй никого не щадит и не терпит слабых. Если у тебя хилый дух, то и в армии тебе делать нечего. Гора мышц и тупая сила — не равно успеху. Нужны мозги, хитрость, смекалка, интуиция. У каждого из нас был весь набор этих качеств и карьера шла в гору, как по мановению волшебной палочки.

Десять лет отличной службы. Десять лет беспрекословного послушания. Меня хватило на десять лет… А потом в мою жизнь вернулась Аня со своими демонами прошлого. Она была, как бомба замедленного действия, начинённая змеиным ядом, а я ослеплённый школьной любовью не заметил её шипения. Пригрел на груди, впустил в своё сердце, чтобы потом, как со стороны, наблюдать, как она голыми руками вырывает его из груди.

В двадцать девять я был правильным пай-мальчиком, которого растили настоящим мужчиной. Я жил по правилам и чётко соблюдал каждое из них. Не пил, не курил, девочек не обижал. Я был тем, кто верил в священные узы брака и в силу настоящей любви. Идиот…

Мы встретились с Аней случайно. В магазине возле нашего старого дома. Не помню каким чудом оказался в том месте, знаю только то, что после гибели родителей ни я, ни Рома не совались в этот двор. Она ничуть не изменилась со школьных лет. Те же длинные светлые волосы, золотым каскадом спадающие по плечам. Та же играющая улыбка на пухлых губах и глаза… Небесно-голубые, заставляющее утонуть в своей глубине. Меня с головой унесло в этот водоворот первой любви. Я, как тот самый додик, был готов петь под её окном серенады, таскать ромашки, сорванные с ближайшей клумбы и любить. Да я и любил… Любил так, что даже не замечал её вечерних вылазок с подругами, когда мы уже жили вместе. Не замечал, как она отводит в сторону глаза, когда я начинал разговор о семье и детях. Ни хера не замечал! На кольцо копил. Предложение хотел сделать под бой курантов. Романтик недоделанный. А потом она пришла со слезами на глазах и сказала, что беременна. Срок пятнадцать недель. И я опять не заметил, что слёзы эти были далеко не от радости.

Новость о будущем ребёнке вскружила мне голову. Нашёл какого-то барыгу, который может быстро сбагрить барахло за копейки. Продал всё, что мог. И отцовские часы, и мамины сервизы. Как только трусы свои не продал? Скинул всю вырученную наличность в кучу, добавил то, что накопил и купил кольцо. Даже на цветы денег не хватило. Вместо них наломал кленовых веток и сообразил из них пышный букет.

Двое суток я тупо ждал, когда моя ненаглядная вернётся домой. На третьи начал обивать пороги ментов, больницы и морги. Поставил на уши всех, кого только мог. Ни спал, ни жрал… Боялся, что с ней что-то случилось. Так продолжалось одиннадцать дней. Никто о ней ничего не слышал, а я продолжал искать. О службе забыл. Наплевал на всё, к чему стремился долгие годы.

А потом, сидя дома за столом, в который раз перебирая отписки ментов и глуша водку прямо с горла, я услышал, как в замке провернули ключ. Это была Аня. Но не та девушка, на которой я собирался жениться. Чужая…

С короткой стрижкой, ярким макияжем и кожаном плаще, который такому, как я, явно не по карману. Она походила на модель с обложки журнала. Такая же красивая, но с абсолютно пустым взглядом, в котором единственное, что можно увидеть — пляшущие долларовые значки.